Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944 - Алекс Бухнер Страница 58

«С начала мая становилось все более отчетливым ощущение предстоящего вскоре крупного наступления неприятеля. Поступали сведения о передвижениях танковых и артиллерийских формирований, оборудовании огневых позиций и концентрации пехоты перед всем фронтом корпуса. Но плохие условия для наблюдений и особенно то обстоятельство, что русские, в противоположность своему прежнему обыкновению, хранили полное радиомолчание, не позволяли составить полное впечатление о намерениях врага. Предположения о возможных направлениях главного удара и сроков ожидаемого крупного наступления противника постоянно менялись до тех пор, пока в середине месяца не вырисовалось представление об особенно крупном сосредоточении вражеских сил по обеим сторонам шоссе на Рясну ^[90]. Дислоцированная там 337-я пехотная дивизия закрывала линию фронта шириной почти 40 километров. Чтобы осуществить концентрацию своих сил, корпус был вынужден перебросить 110-ю пехотную дивизию на свой левый фланг. Но при этом постоянно нарастала критика высшего командования, которое вместо того чтобы отвести 4-ю армию за Днепр — направляло дополнительные силы в выступ фронта — как в мешок, который при прорыве русских севернее и южнее 4-й армии мог быть в любой момент захлопнут врагом. При этом из обещанных 30 штурмовых орудий для каждой дивизии еще ни одно не поступило.

16 июня русская артиллерия открыла огонь на всей протяженности фронта корпуса при основной тяжести удара по обеим сторонам шоссе на Рясну, причем только там было задействовано 120 вражеских батарей. 23 июня последовало также мощное советское наступление на фронте 4-й армии.

После того как прошлой ночью враг в ходе военных действий на многих участках задействовал свою авиацию, он также в 5.30 начал столь мощную артиллерийскую подготовку, что первые линии траншей были буквально полностью перепаханы снарядами орудий, а находившиеся в них части уничтожены. За артобстрелом последовало общее наступление неприятеля на всем фронте корпуса. Как и ожидалось, основной удар противника был направлен на участок 337-й дивизии по обеим сторонам шоссе Рясна-Могилев, где русские на узком фронте ввели в бой 6-7 дивизий и 100 танков, поддержанных огнем 140 батарей. Если враг под Чаусами ^[91] и северо-восточнее Горок ^[92] смог достичь лишь местных успехов, то на направлении главного удара ему удалось прорвать оборону и вклиниться в расположение германских войск на глубину до 6 километров. С помощью введенной в действие лишь частично маневренной и не полностью боеспособной моторизованной дивизии «Фельдхернхалле» удалось задержать прорыв русских на рубеже восточнее Шушары, но так и не получилось воссоединиться с 110-й пехотной дивизией, которая севернее участка прорыва была вынуждена несколько отвести назад свой правый фланг. Попытки русских атаками из области прорыва оттеснить на юг фронт 12-й пехотной дивизии удалось с большим напряжением сил предотвратить, но 12-я и 31-я пехотные дивизии с тяжелыми боями отошли на северо-запад.

25 июня враг прорвал также позиции у реки Рестас. Весь корпус теперь сместился, обороняясь из последних сил против надвигающегося противника, на рубеж у берега Днепра в районе Могилева. Рано утром 26 июня корпус еще находился восточнее реки. Враг приближался к Могилеву с юго-востока и востока. Его авиация полностью господствовала в воздухе. К полудню русские уже переправились через Днепр в 20 километрах севернее Могилева и на западном берегу развернулись к северу, зайдя в тыл еще находившихся на восточном берегу и сражавшихся там частям 110-й пехотной дивизии и XXVII армейского корпуса.

Об удержании линии фронта на Днепре нечего было больше и думать. Дивизии корпуса были разбиты. К тому же существовали обстоятельства, о которых уже говорилось, — фронты обеих соседних армий были прорваны неприятелем, предпринявшим быстрый бросок к Березине с целью сомкнуть кольцо вокруг 4-й армии.

У корпуса оставалась теперь только одна возможность — предпринять как можно более быстрый отход для достижения Березины. Для этого командир корпуса генерал Мартинек должен был проигнорировать приказ высшего командования о превращении 12-й пехотной дивизии в гарнизон Могилева, который был объявлен «укрепленным пунктом» («крепостью»). Он отдал приказ 31-й пехотной дивизии с раннего утра 27 июня отступить из Могилева вдоль линии железной дороги на юго-запад вместе с остатками 337-й пехотной дивизии и дивизией «Фельдхернхалле», а также обходить севернее шоссе Могилев-Белыничи-Березино на запад. 110-я пехотная дивизия, с которой еще поддерживалась радиосвязь, должна была совместно с XXVII армейским корпусом пробиваться на запад за Березину. Вплоть до этого времени генерал Мартинек, несмотря на прекращение поступления разведсводок и отсутствие информации об общей ситуации, лично командовал своими пятью дивизиями.

28 июня около 17.00 генерал ехал в машине по поселку Белыничи в направлении на Березино, чтобы прибыть на расположенный западнее поселка новый КП корпуса. Проезжая часть улицы была занята отступающей колонной пехоты, на которую заходили летящие на бреющем полете советские штурмовики, обстреливавшие ее из бортового оружия и сбросившие несколько бомб. Во время одной из этих воздушных атак генерал Мартинек, находившийся в нескольких метрах от своей машины в укрытии, был поражен в лоб осколком авиабомбы, разорвавшейся рядом. Генерал умер мгновенно. Судьба избавила его от картины последовавшего за этим уничтожения его корпуса.

А на следующий же день после гибели генерала Мартинека безжалостная судьба обрекла на смерть и обоих его преемников, генерала Пфайфера и генерала Шюнемана, а также начальника штаба корпуса полковника Масиуса, павших в течение 24 часов после своего командира такой же солдатской смертью на поле боя...»