Мой удивительный мир фарса - Чарлз Самуэлс Страница 58

Через пару минут последовал ультиматум: мистер Майер сказал прийти.

— Не могу, — ответил я.

В субботу «Сент-Мэри» побила «Медведей» со счётом 14:7. Я наслаждался ролью талисмана, но, когда прибыл на студию в понедельник, на моём гримёрном столе лежало письмо. В нём говорилось: «Студия «Метро-Голдвин-Майер» больше не нуждается в ваших услугах». И подпись: «Луис Б. Майер, Главный менеджер и Вице-Президент».

Несмотря на то что мой контракт со студией был действительным ещё несколько месяцев, я не посоветовался с адвокатом. Я снова почувствовал себя слишком потрясённым, больным и раздавленным, чтобы попытаться хоть как-то защитить свои законные права. Конечно, я мог добиться компенсации даже вопреки тому, что «Метро-Голдвин-Майер» могла бы уволить меня за потерянный день на съёмках «Что! Нет пива?». Глупо было не добиться этого? Конечно. Но в то время я выпивал больше бутылки виски в день, что не улучшало моих мыслительных процессов и не уменьшало чувства унижения. Вскоре после того, как меня выкинули, я сделал нечто ещё более глупое: у меня была возможность вернуться, и я отказался ею воспользоваться.

Дело было так.

Пока я работал над одним или двумя последними фильмами, «Метро-Голдвин-Майер» выпускала сказочную звёздную картину — «Гранд-отель», в которой были заняты почти все великие звёзды. Среди них были Грета Гарбо, Джоан Кроуфорд, Джон и Лайонелл Бэрриморы, Уоллес Бири и Джин Хэршолт.

Однажды режиссёр этого фильма Эдмунд Голдинг послал за мной. Там была одна важная и серьёзная роль, и у него возникло сумасшедшее предположение, что я могу её сыграть. Это была роль человека, который узнал, что умирает, и хочет в последнюю пару месяцев жизни возместить себе все упущенные радость и веселье.

Как сделал бы любой актёр на моём месте, я сказал Эдди, что его предположение вовсе не сумасшедшее. Я был уверен, что справлюсь с такой серьёзной ролью.

— Почти в каждом моём фильме я взял за правило становиться очень серьёзным в районе четвёртой части, — объяснял я, — и делал это для абсолютной уверенности, что публика станет сочувствовать мне в оставшееся время.

Я советовал ему пересмотреть мои старые фильмы в проекционной, и тогда он всё увидит сам.

Я больше ничего не слышал об этом, и, конечно, Лайонелл Бэрримор получил роль. Лайонелл, как обычно, держался мастерски, хотя я бы сыграл её по-другому. Не говорю — лучше, заметьте, просто по-другому. Но даже то, что Голдинг рассматривал мою кандидатуру на абсолютно драматическую роль, было комплиментом. К тому же я начал думать о фильме, а когда посмотрел его, у меня сложилась одна из лучших пародийных идей в моей жизни, и я рассказал о ней Эдди Сэджвику.

Местом действия для пародии на «Гранд-отель» должен был стать «Миллс-отель», пристанище нью-йоркских неудачников, сдававший свои лучшие комнаты по 50 центов за ночь.

Я собирался дать Оливеру Харди роль похотливого, помешанного на власти фабриканта, сыгранную в оригинале Уоллесом Бири. В нашей версии фабрика Харди производила передние пуговицы для воротничков, и он пытался объединиться со Стэном Лоуре-лом, выпускавшим задние пуговицы.

Полли Моран сыграла бы секретаршу, роль Джоан Кроуфорд в оригинале, и я надеялся, что сцена, в которой Оливер Харди совращает Полли, станет одним из высших комических достижений десятилетия.

В «Гранд-отеле» у Джина Хэршолта была острая роль гостиничного клерка, обезумевшего от беспокойства, потому что его жена ждала ребёнка. Генри Арметта сыграл бы нашего клерка, но его довело бы до трясучки другое испытание — кошка, ожидающая котят.

Я знал, что Джимми Дюранте будет совершенен в роли мнимого виконта, сыгранной Джоном Бэрримором, но вместо ухаживания за Гретой Гарбо в роли стареющей балерины он получил бы в объятия Мэри Дресслер.

Эдди и я дошли почти до истерики, думая о том, что Мэри может сделать в своей первой сцене. В ней она смотрелась в большое зеркало, распахивала горностаевую мантию длиной до колена, открывая фигу-ру-линкор в балетном костюме и тапочках длиной полтора фута, и ворчала: «Похоже, я становлюсь слишком старой для танцев, и боюсь, что моя публика больше меня не захочет».

Я сам получил бы роль Лайонелла Бэрримора — с небольшими изменениями, конечно. Врач в роковой сцене объявил бы, что я страдаю от икоты и мне осталось 30 или 40 лет жизни.

— Всего 30 или 40? — воскликнул бы я. — Значит, нельзя терять ни минуты.

И приказываю немедленно отправить в свой номер шампанское и икру, танцовщиц и цыганский оркестр.

— Пусть они покажут эту пародию на «Гранд-отель» через шесть месяцев после выхода их большой картины, — говорил я Сэджвику, — и готов спорить на «Метро-Голдвин-Майер» с кем угодно и па что угодно, от «форда» до «кадиллака», что моя шутка обставит их звёздный фильм.

Мы также обсудили преимущества: можно было использовать многие декорации из «Гранд-отеля», и большинство актёров были в контрактных списках «Метро-Голдвин-Майер», так что ввести их в строй было бы нетрудно и недорого. Я добавил, что даже воспользуюсь их сценарием.

Однажды, через некоторое время после увольнения с «Метро-Голдвин-Майер», ко мне пришёл Эдди Сэджвик, ухмыляясь, как мальчишка. Он сообщил, что рассказал Ирвингу Талбергу о моей пародии на «Гранд-отель», и Талберг захотел снять её.

— Он не может её снимать, — сказал я, — она не принадлежит ему. Она принадлежит мне.

— Ирвинг знает, — ответил Эдди, — и хочет поговорить об этом с тобой.

— Где?

— В его офисе, конечно.

— Я не могу вернуться на «Метро-Голдвин-Майер». Талбергу следовало бы знать это. Я не в той форме, чтобы возвращаться.

Конечно, это не было моей истинной причиной. Выгнанный таким способом, я решил никогда больше не приходить на студию, пока Луис Б. Майер не пригласит меня. К тому же я действительно был не в форме для возвращения, точнее, не в настроении.

Но я был дураком и признаю это. Потому что в критический момент Ирвинг Талберг решил за меня бороться. Думаю, что, помимо Нормы Ширер, его жены, я был его фаворитом среди звёзд «Метро-Голдвин-Майер». Он ценил мою работу выше, чем Бэрриморов, Гарбо, Кроуфорд и Мики Руни.

Всё могло получиться иначе, если бы я вернулся. Съёмки фильма, который я так стремился сделать, помогли бы мне бросить пить и восстановить мою репутацию человека, чьё единственное занятие — смешить людей.

Эдди Сэджвик, как любой успешный режиссёр, был мастером убеждать. И всё же в тот день он не смог уговорить меня сделать разумную вещь и унизиться.

Так что ничего не получилось из этой яркой затеи. А если бы получилось, думаю, я бы выиграл пари на что угодно, от «форда» до «кадиллака», и наша пародия обошла бы оригинал, хотя «Гранд-отель» собрал для «Метро-Голдвин-Майер» миллионы в 1932 году. А это был год, когда весь мир гадал, сможет ли она снова подняться на ноги в экономическом плане.

Увольнение с «Метро-Голдвин-Майер» испортило мои отношения с другими крупными студиями. Похоже, ни одной из них я не был нужен. Не знаю, какие дикие слухи ходили о моём алкоголизме и ненадёжности, но в этом плотно спаянном городе одной индустрии тогда было семь крупных студий, и все они могли потратить на фильм столько денег, сколько требовали мои комедии. Никаких предложений не поступило от остальных шести: «Парамаунт», «Фокс»,