Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв. - Мария Гаранина Страница 58

Шотландская королева Мария Стюарт, как и Бесс, тоже была не первый раз замужем (а третий). Причем два последних брака она заключила так удачно, что пришлось ей отрекаться от престола и бежать со всех ног из своей страны под крики любящих подданных «На костер шлюху!» Она высадилась на английском берегу и попросила убежища у своей родственницы королевы Елизаветы. Та, будучи, конечно, смертельно рада такому вот подарочку, принялась думать, куда эту гангрену девать, чтобы она подкоп под английский трон не устроила. В Тауэр не посадишь, это перебор. Надо так, чтобы в заточении и под присмотром, но в приличных условиях, как того заслуживает королева, пусть и свергнутая. Лучше всего дома у какого-нибудь аристократа, преданного Елизавете. Ну вот хоть у графа Шрусбери.

Итак, почетную миссию охранять и удерживать в плену шотландскую королеву доверили мужу Бесс. Ну это всегда так: если говорят про почетную миссию, большую честь и высокую ответственность, значит, денег на это дело выделят мало, а то и вообще шиш что дадут. Так и получилось. Елизавета была дама прижимистая, Мария Стюарт имела доход как вдовствующая королева Франции, но платить за себя, будучи в плену, не желала. Поэтому значительные суммы денег на ее содержание шли из семейного бюджета четы Толбот. Можно представить, как этому радовалась бережливая графиня.

Сначала, надо сказать, у Бесс с Марией Стюарт отношения были вполне хорошие. Дамы вместе вышивали гобелены, причем обе создавали настоящие шедевры. За этим занятием Бесс развлекала шотландскую королеву придворными сплетнями и рассказывала много интересного о королеве Елизавете: какая она неженственная, как ругается, как неизящно смеется, какая у нее странная походка («И вот чешет на заседание совета, будто сваи вколачивает»). Над ней, говорила Бесс, все дамы ржут… ну в смысле, изящно смеются. Мы, говорит, с леди Леннокс, вашей свекровью, дай бог ей здоровья, старались не смотреть друг на друга в присутствии королевы, а то как бы не расхохотаться в лицо повелительнице. Мария Стюарт все это слушала с удовольствием, потому что убеждалась: она сама-то, уж конечно, намного лучше выглядит и ведет себя правильнее, чем ее вечная соперница.

Потом Бесс стала чувствовать некоторое недовольство. Потому что деньги, нажитые непосильным трудом ее мужей, царство им небесное, грозили растаять в довольно короткие сроки. Содержать королеву (автозамена настырно подсовывает здесь слово «корову», так что пусть так и будет), содержать королеву – это не то, что содержать корову. Это дороже. Шрусбери, конечно, аристократ и рыцарь, у него в голове, может, еще жили всякие стереотипы о служении прекрасной даме, поэтому он легче переживал исчезновение значительной части состояния, но практичной Бесс-то это было зачем? К тому же она начала подозревать, что не только в рыцарских идеалах дело, а просто все мужики козлы одинаковые, даже графы: влюбился ее драгоценный Джордж в эту коронованную заразу.

Впрочем, тут не было бы ничего удивительного: для аристократа голубых кровей Шрусбери, который видел прямо рядом с собой благородную королеву в изгнании, хозяйственная и приземленная супруга, в детстве жившая в бедности и сумевшая выбраться наверх, могла казаться «мулом в лошадиной сбруе», как говорили в известной книге. То есть обеспечить и украсить себя смогла, а настоящей породы как не было, так и нет. Не факт, что именно так и произошло, но отношения между графом и графиней сильно испортились, а скандалы, закатываемые Бесс, как и то, что она выносила свои подозрения на публику, еще больше все осложнили.

К тому же честолюбивая Бесс решила устроить брак своей дочки Элизабет Кавендиш с Чарльзом, сыном Маргарет Дуглас, леди Леннокс. Жених приходился младшим братом Генри Дарнли, второму мужу Марии Стюарт, царство ему уже к тому моменту небесное. Граф Шрусбери сказал, что он в таких мероприятиях участвовать отказывается, потому что последствия брака с представителем королевского семейства предугадать несложно. И действительно, арестовали и Бесс, и ее дочь, и графиню Леннокс (она даже в Тауэре успела посидеть). Но брак не расторгли, и в положенный срок на свет появилась девочка, которую назвали красивым именем Арабелла. Бесс стала опекать внучку, а после смерти ее матери и вовсе забрала к себе. Мария Стюарт поняла, что ее тюремщица прочит девочку в королевы Англии в обход ее самой. Бабушка правящей королевы – это вам не шутки. И Мария с возмущением смотрела, куда навострила лыжи эта плебейка – прямо к трону. Захотела стать владычицей морской, калоша старая.

Мария написала Елизавете письмо с целью убить двух зайцев сразу: и Елизавете нагадить, и Бесс подставить по-крупному. «Ой, – написала она, – дорогая сестра, графиня Шрусбери такое о вас говорииит! Это кошмар! Я ее, разумеется, не слушала, я с негодованием ее прерывала, а она знай свое талдычит. И что вы, даром что старая перечница, с графом Лестером спите, и с начальником вашей охраны, и с герцогом Анжуйским, и с французским посланником целуетесь на глазах у изумленной общественности. И страшная вы как смертный грех, и уже молью побитая, а заставляете всех петь вам дифирамбы и восхвалять вашу, прости господи, «красоту». Ну это она так говорит, а я просто вас предупреждаю по доброте душевной. Да, и что у вас уродство по женской части: вы не то, что рожать, вы и сексом-то заниматься полноценно не можете, а с толпами мужиков, о которых речь выше, у вас жалкое подобие нормальных интимных отношений. Не, ну не стерва ли? Вот прямо так и говорит!»

Не факт, что Елизавете это письмо показали. Но скандал имел последствия. Граф Шрусбери не смог простить Бесс клеветы и (или) вынесения сора из избы. Бесс, в свою очередь, не могла простить мужу разбазаривание семейного имущества на нужды королевы Шотландии. Граф даже обращался к Елизавете с просьбой о разводе, но та отказала: еще чего, разбивать крепкую советскую английскую семью, «в прах разметать домашний очаг, одни руины». Поэтому супруги просто разъехались и жили раздельно до самой смерти графа (Бесс и этого пережила на целых восемнадцать лет). А Марию Стюарт передали другому тюремщику. Что с ней случилось потом, мы знаем из предыдущих глав.

Бесс посвятила себя воспитанию Арабеллы. Любящая бабуля все силы положила на то, чтобы сделать из внучки настоящую принцессу. Но внучка оказалась с характером и с собственным мнением относительно своей будущей судьбы, в частности своего брака. Она очень расстроила престарелую королеву Елизавету тем, что попыталась выйти замуж за Эдварда Сеймура, внука Екатерины Грей. Брак не состоялся, бабушка рассорилась с внучкой и поклялась королеве в своей преданности.

Гораздо лучше, чем воспитание будущих королев, у Бесс получалось строительство. В родном Хардвике она построила знаменитый Хардвик-Холл – по весьма оригинальному проекту, с необычной планировкой и остеклением. Стекло тогда было очень дорогим материалом, и сделать в поместье огромные стеклянные окна могли позволить себе лишь очень богатые люди. Бесс могла. Она вообще могла ни в чем себе не отказывать, но не во всех своих начинаниях проявила такой отменный вкус, как в архитектуре. И это еще мягко сказано.

Мораль: не сплетничайте в женском коллективе о кривых ногах и неудавшейся личной жизни начальницы. Начальнице об этом непременно доложат те же самые люди, которые вместе с вами самозабвенно ее высмеивали. И если почуяли соперницу, не орите об этом на весь королевский двор или в соцсетях: себя же глупой и выставите. Лучше попытайтесь обезопасить свое имущество. И делом займитесь. Вот хоть строительством. Или вышиванием.