Арабский халифат. Золотой век ислама - Юлиус Велльхаузен Страница 58

Насильственная смерть аль-Валида II была сигналом к свержению династии Омейядов. Правящее семейство совершило политическое самоубийство. Даже в Сирии ее власть лишилась правомочности, а халифат – святости. Даже Сирия, краеугольный камень существующего порядка, оказалась втянута в вихрь революции, и там революционный пыл нашел благодатную почву и укоренился в ней. Сами кальбиты, до той поры наивернейшие из верных, личная гвардия правителей, проявили вероломство и позволили вовлечь себя в бунт против законного владыки. Мы можем лишь попытаться представить себе, как это потрясение в центре государства повлияло на его окраины. Повсюду узы, сдерживавшие центробежное движение, ослабели; и тут и там стали поднимать головы многочисленные и всевозможные оппозиционные движения. Из хаоса возникали изменчивые формы; элементы соединялись у того или иного центра и затем снова разделялись, образуя новые сочетания. Это было время удобное для авантюристов и честолюбцев, в мгновение ока они успевали подняться на вершину власти и внезапно исчезали, превращаясь в ничто.

Как оппозиция наследникам Абдул-Малика и, в частности, сыновьям аль-Валида I и Хишама, виновным в смерти аль-Валида II и выигравшим от нее, поднялся незаконнорожденный потомок побочной ветви правящего семейства – Марван ибн Мухаммед ибн Марван, которому тогда было лет пятьдесят – шестьдесят. Его в насмешку прозвали «ослом», потому что ему нравились пионы, которые назывались «ослиной розой». Его отец Мухаммед, брат Абдул-Малика, много лет правил Месопотамией и Арменией и, как таковой, вел военные кампании против византийцев. Затем Маслама ибн Абдул-Малик и другие заняли его место. Марван впервые появился на сцене в 115 году и получил в свое ведение по меньшей мере Армению и Азербайджан. Этот пост требовал, чтобы его занимал солдат, и Марван оказался таковым, энергично защищая кавказскую границу от тюрков и предпринимая успешные набеги на их территорию. Пост, который он занимал 12 лет, стал для него военной школой. Организация армии в то время претерпевала постепенные изменения и развивалась в техническом смысле. Старое ополчение – мукатила – оказалось совершенно бесполезным для затяжных кампаний в отдаленных областях, особенно если преследуемые цели не касались их непосредственно. Ополчение было устранено и заменено сирийскими государственными войсками. С точки зрения военных целей было мало толку в системе фиксированных пенсионов для каждого араба, способного носить оружие. Если возникала необходимость в воинах, которые умеют подчиняться приказам и идти туда, куда их ведут, их приходилось привлекать выгодными перспективами. Язид I платил всем, кто был готов выступить на Медину и Мекку, на 100 динаров больше полного годового пенсиона. Язид III предложил тем, кто согласился воевать с аль-Валидом II, по 2 тысячи дирхемов каждому, тогда как аль-Валид II, со своей стороны, предложил своим защитникам по 500 дирхемов. Сирийцы, которые в 130 (748) году вышли воевать против южноаравийских хариджитов, получили по 100 динаров, по боевому коню и лошади для поклажи. Даже хариджит ад-Даххак привлекал к себе людей высокой платой. Регулярные полки как становой хребет армии все больше и больше занимали место племен, на которые опиралась старая система; вместо племенных вождей появились полководцы, для которых война была профессией (кайд), и полки иногда назывались в их честь, как, например, «ваддахия» и «заквания» по имени Ваддаха и (Муслима) ибн Заквана. Наряду с этими изменениями была усовершенствована и тактика. Прежде арабы, по старому своему обычаю, освященному к тому же примером самого пророка, сражались суфуфами – длинными шеренгами; в промежутках между противоположными шеренгами происходили поединки, исход которых часто предрешал, как поведет себя основное войско: обратится в бегство или перейдет в наступление. Теперь же старые неудобные суфуфы сменились карадисами, более мелкими единицами, которые одновременно были и компактнее, и мобильнее. Введение этих карадисов приписывается Марвану ибн Мухаммеду, и, даже если их происхождение уходит глубже, он во всяком случае усовершенствовал их применение. Сам факт, что Марвана ибн Мухаммеда считают их зачинателем, свидетельствует о том, как высока была его репутация в качестве военного организатора.

Кроме того, он имел опыт в политических интригах. Он располагал связями со всеми сторонами и точной информацией обо всем происходящем. Когда аль-Валид II взошел на престол, Марван направил ему сердечные поздравления, в то же время осудив Хишама, хотя именно ему был обязан своим положением. В суровом письме он осудил заговор против аль-Валид а и в то же время выказывал совершенно иные чувства. В любом случае убийство аль-Валида стало для него очень выгодным; он получил возможность подняться против тех, кто его совершил, как мститель и под благовидным предлогом вырвать добычу из их рук. Когда об этом стало известно, он выразил свою верность Язиду III тем, что отправился из Армении в Месопотамию. Его сын Абдул-Малик уже вступил во владение этой провинцией за него, так как перемена правителя обязывала наместника оставить пост. Однако у него в тылу взбунтовались сирийские йеменцы под предводительством Сабита ибн Нуайма аль-Джузами. Их он оставил у Кавказских врат как защиту против тюрков, потому что не вполне им доверял. Они не желали приносить присягу ни одному халифу, кроме того, которому поклялись в верности их братья в Сирии, и потребовали, чтобы их отвели домой, и таким образом вынудили его повернуть. Они уступили ему и передали Сабита, но на их требование пришлось согласиться. Марван позволил им вместе с месопотамскими кайситами, которые составляли ядро его армии, дойти до самого Харрана. Там он их отпустил, а сам остался в Харране, считая разумным принести присягу Язиду III, тем более что тот был готов отдать ему всю территорию, которой раньше, во времена Абдул-Малика, управлял его отец, – Месопотамию, Мосул, Армению и Азербайджан.

Язид III, однако, умер через шесть месяцев после прихода к власти, и при назначенном им преемнике Ибрахиме ибн аль-Валиде, которого признали только в южной части Сирии, Марван сразу же приступил к осуществлению своего первоначального замысла. Он отправился в Сирию по Евфрату, к нему присоединились кайситы из Киннесрина во главе с Юсуфом ибн Умаром ибн Хубайрой, также к нему перешли арабы из Химса. Он не встретил сопротивления, пока не подошел к Айн аль-Джарру на реке Антиливана, которая соединяется с Литой. Там под началом Сулеймана ибн Хишама, сына халифа Хишама ^[178], стояла армия южных сирийцев. Этот Сулейман ибн Хишам провел всю юность в войнах с византийцами и на поле боя во главе своих войск чувствовал себя как рыба в воде. Его гвардией была «заквания». Тогда он впервые столкнулся с Марваном, это часто случалось и позже, но Сулейман был ему не ровня; Марван разгромил его, и Сулейману пришлось бежать в Дамаск. Его большая армия развалилась; победитель проявил мягкость и казнил только двух кальбитов, попавших ему в руки, которые принимали участие в убийстве аль-Валида. Остальным пленным он сделал подарки и отпустил их на волю, но сначала они должны были принести присягу двоим сыновьям аль-Валида, которые находились в дамасской тюрьме. Марван благоразумно выступал не от своего имени, а только от имени наследников аль-Валида II, и это стоило им жизни, потому что они были в руках своих врагов. Ведь ни у кого не вызывало сомнений, что, если бы они пришли к власти, они обрушили бы самую чудовищную месть на убийц своего отца и не пощадили бы даже сыновей Абдул-Малика. Поэтому Сулейман велел казнить их, как только вернулся в Дамаск. Язид ибн Халид аль-Касри выполнил приказ и также в тюрьме убил Юсуфа ибн Умара, тогда как Абу Мухаммеду ас-Суфьяни удалось бежать и скрыться. Затем Сулейману перед самым приходом Марвана удалось унести ноги, прихватив все сокровища, которые только он смог в спешке собрать. Вместе с Ибрахимом он отправился в Тадмор, главный пункт кальбитов.