Северная война, или Блицкриг по-русски - Вячеслав Красиков Страница 57

То, что его «правая рука» не имела привычки щадить чье-то самолюбие, общаясь с окружающими, Карл XII знал, однако этот недостаток в монарших глазах с лихвой возмещался достоинствами Реншельда — преданностью, знаниями, волей, энергией. Несмотря на уже солидные годы, все первые 9 лет войны королевский наставник ничуть не уступал своему юному ученику в работоспособности и выносливости, сутками не слезая с седла и просиживая ночи напролет за составлением планов. Даже в период зимних пауз он не покидал армии, оставаясь в лагерях и занимаясь подготовкой будущих кампаний. Однако именно склочность, в конце концов, оказалась решающим фактором в характере Реншёльда, перечеркнув в течение одного дня под Полтавой все его плюсы. Но это будет потом, а первый период Северной войны в генеральской карьере судейского сына стал настоящей «лебединой песней».

Поскольку Карл XII практически все время стремился иметь своего учителя под рукой, Реншёльду редко приходилось осуществлять верховное командование войсками в крупных сражениях, но в тех битвах, которые давал король, ему всегда поручались самые опасные участки. Так было во время десанта в Данию летом 1700 г., в сражениях у Нарвы и на Двине. В боях под Клишовом и Головчиным с численно превосходящим противником он блестяще руководил кавалерией, благодаря действиям которой и достигались победы.

Тем не менее, настоящая слава полководца пришла к Реншёльду только в 1706 г. после сражения у Фрауштад-та, где он, имея всего 12 000 солдат и ни единой пушки, разгромил почти 20-тысячную саксонско-польско-русскую армию, располагавшую многочисленной артиллерией. Притворным бегством шведы расслабили противника, а затем разметали его стремительным ударом. За эту победу король пожаловал учителю звание фельдмаршала и титул графа.

Однако вместе с маршальским жезлом под Фрауштадтом Реншёльд приобрел и сомнительную репутацию свирепого безжалостного человека, способного на удивительно жестокие поступки, напомнившие о временах самого лютого варварства. Прямо на поле боя, сразу после сражения, он приказал перебить всех русских пленных. Конечно, в те годы, как, впрочем, и во время любой войны, насилие, грабеж и убийства с обеих сторон считались обычным явлением. Но даже на таком фоне поступок Реншёльда поразил современников масштабами, холодным расчетом и бессмысленностью зверства.

В русском походе 1708—1709 гг. фельдмаршал, как обычно, руководил главными силами армии Карла XII, действуя на самых важных направлениях. Поэтому, когда в конце июня 1709 г. король был серьезно ранен, именно ему пришлось взять на себя ответственность фактического командования шведскими войсками. К несчастью для скандинавов, достойно справиться с этой ношей Реншёльду не удалось. Он не сумел обуздать свой вздорный характер, поставив старую личную неприязнь к другим генералам выше общих интересов в сражении у Полтавы. Этот бой и оборвал его завидную карьеру. Поэтому имеет смысл подробней рассмотреть причины столь прискорбного финала.

Общая ситуация для скандинавов к тому времени усложнилась и каждое крупное столкновение с противником угрожало в случае неудачи обернуться катастрофой. Поэтому, превозмогая ранение, король вместе с фельдмаршалом долго и тщательно обдумывал диспозицию к Полтавскому бою. Но всю остальную подготовку к битве и непосредственное руководство войсками на поле сражения Реншёльд осуществлял один. Именно в этот момент его старые обиды на сослуживцев переросли в трагедию. Генерал Левенгаупт являлся третьим человеком в армейской иерархии, командуя всеми пехотными полками, тем не менее план предстоящей операции фельдмаршал ему сообщил лишь в нескольких словах. Столь же пренебрежительно информировались и другие командиры.

Замысел Карла XII основывался на проработке строжайше выверенного взаимодействия между всеми подразделениями, собранными для атаки (примерно 16 000 солдат — 8200 пехотинцев и 7800 кавалеристов). Только действуя с точностью часового механизма, они могли нейтрализовать многократное численное превосходство русских (имевших, если не считать 4000 солдат полтавского гарнизона, более чем 55-тысячную армию — около 36 000 пехоты и примерно 20 000 конницы). Ранее королю не раз удавались такие атаки, да и весь опыт прошлых столетий свидетельствовал в пользу подобного варианта. Московское войско всегда страдало низкой выучкой и отсутствием грамотной организации. Но на сей раз скандинавам не удалось реализовать свое преимущество в профессионализме, так как подготовку наступления Реншёльд принес в жертву личным эмоциям.

Суть плана Карла XII сводилась к фронтальной атаке пехоты, которой кавалерия обязывалась содействовать ударами с флангов. Ставка делалась на неожиданность нападения, быстроту маневров и филигранную координацию всех передвижений. Далеко выдвинутые сторожевые укрепления русских предписывалось не штурмовать, а просто проскочить между ними и, не дав неприятелю построить боевые порядки, загнать обратно в главный лагерь те его части, которые успеют выйти навстречу. После чего предстояло поступать по обстоятельствам. При благоприятной обстановке — атаковать и сбросить с крутого берега в реку Ворсклу полки Петра I. Если же противник не поддастся панике, то просто блокировать его расположение, не допуская подвоза продовольствия.

Неудачно выбранная позиция русских облегчала шведам выполнение задачи. Отходу царских войск из укрепленного лагеря с тыла мешала река, а с юга — лес. На север вела лишь одна дорога, проходившая опять-таки вдоль реки (которая служила в качестве наковальни при ударе шведов), где не было места, чтобы развернуть правильный строй. Таким образом, у Петра оставалась лишь возможность встречной контратаки, чего и желал Карл.

Однако все расчеты короля начали рушиться с самого начала из-за элементарной неподготовленности операции. Местность плохо разведали, и колоны солдат путались, выдвигаясь на исходные позиции для атаки. С ее началом запоздали — застать врага врасплох не удалось. Царь успел послать подкрепление сторожевым редутам — около них завязался упорный двухчасовой бой. В конце концов русские отступили, но эффект внезапности уже окончательно потерялся. Сквозь вышеназванные укрепления пришлось прорываться под ураганным огнем, неся непредусмотренные потери.

К тому же, поскольку, кроме Карла XII и Реншёльда, никто не знал детального плана операции, путаница усугубилась. Поэтому после прорыва к главной линии обороны русских, рядом с королем и фельдмаршалом находилась только треть из общего количества оставшихся в строю пехотинцев (примерно 2500 человек). Другая колонна, руководимая Левенгауптом (той же численности), вынужденная обходить редуты справа, потеряла связь с основными силами и, импровизируя на свой страх и риск, в одиночку атаковала юго-западный угол лагеря Петра I, где находилось несколько десятков тысяч солдат.

К счастью для генерала, в этот момент его нашли специально посланные гонцы, передав приказ идти на соединение с королем. Но вот третьей части скандинавской пехоты, шедшей под командованием генерала Рооса, повезло меньше. Не зная о том, что мимо сторожевых редутов надо как можно скорее проскользнуть, эта колонна принялась штурмовать укрепления, безнадежно отстав от ушедших вперед полков. Так как диспозицией штурм не предусматривался, то никаких средств для преодоления препятствий шведы не имели. Все же Роос взял два редута, однако следующие его атаки захлебнулись.