Зеро! История боев военно-воздушных сил Японии на Тихом океане. 1941-1945 - Дзиро Хорикоси Страница 57

«В 6.00 адмирал Ямамото вылетел во главе группы с аэродрома в Рабауле на бомбардировщике типа 1 Бетти, где вместе с ним находились его секретарь капитан 3-го ранга Итидзаки, хирург контр-адмирал Таката и его штабной офицер капитан 3-го ранга Тоибана. Во втором самолете со мной летели казначей флота контр-адмирал Китамура, штабной связист капитан 3-го ранга Иманака, офицер штаба авиации капитан 3-го ранга Мурои и наш метеоролог лейтенант Унно.

Как только я поднялся во второй бомбардировщик, оба самолета начали разбег по взлетной полосе. Ведущий самолет первым поднялся в воздух. Как только наши самолеты пролетели над вулканом в конце залива, мы построились и взяли курс на юго-восток. Облачность была переменной, и при отличной видимости полетные условия были хорошими.

Я мог разглядеть наши истребители сопровождения, летевшие в защитном порядке: три истребителя летели слева от нас, три – вверху и позади, а еще три курсировали справа от нас. Бомбардировщики летели плотным строем, чуть ли не касаясь крыльями, а мой самолет оставался слегка сзади и слева от ведущего корабля. Мы летели на высоте примерно 5 тысяч футов. Нам были хорошо видны адмирал в пилотском сиденье второго бомбардировщика и люди, сновавшие внутри самолета.

Вот мы летим на высоте 2200 футов прямо над джунглями над западным побережьем острова Бугенвиль. Член экипажа передал мне записку, в которой говорилось: „Время прибытия в Баллале – 7.45“. Помню, я посмотрел на наручные часы и заметил, что время было ровно 7.30. Через пятнадцать минут мы должны долететь до пункта нашей первой посадки.

Без предупреждения взревели моторы, и бомбардировщик ринулся вниз к джунглям, совсем рядом с ведущим самолетом, выравнявшись чуть ли не ниже отметки в 200 футов. Никто не понимал, что произошло, и мы с тревогой стали озираться в поисках вражеских истребителей, почти уверенные, что те вот-вот спикируют на нас. Командир экипажа ответил на наши вопросы со своего места в узкой нише: „Кажется, мы совершили ошибку. Нам не следовало пикировать“. Определенно, он был прав, потому что нашим летчикам не разрешалось покидать своей первоначальной высоты в строю.

Наши истребители обнаружили группу из, как минимуи, двадцати четырех вражеских истребителей, направлявшихся к нам с юга. Они начали снижаться к бомбардировщикам, чтобы предупредить тех о приближающихся вражеских самолетах. Однако в это же время пилоты нашего бомбардировщика тоже заметили вражескую группу и без приказа ринулись спасаться на низких высотах. Пока самолет переходил в горизонтальный полет, наши члены экипажа занимали свои боевые места. Свистящий ветер и шум закладывали уши, пока стрелки расчехляли пулеметы.

Пока мы выходили из пике и возвращались в горизонтальный полет над джунглями, наши истребители эскорта вступили в бой с атаковавшими вражескими истребителями, сейчас уже ясно опознаваемые как большие „Локхид Р-38“. Численно превосходящая группа противника прорвала строй Зеро и набросилась на наши два бомбардировщика. Мой самолет сделал крутой разворот на 90 градусов. Я увидел, как командир корабля наклонился вперед и похлопал по плечу пилота, предупреждая, что вражеские истребители приближаются.

Наш самолет отделился от ведущего бомбардировщика. На несколько мгновений я потерял из виду самолет Ямамото, а потом, наконец, обнаружил Бетти далеко справа. Я пришел в ужас, заметив, что самолет летит низко над самыми джунглями на юг, а яркое оранжевое пламя быстро охватывает крылья и фюзеляж. Примерно в четырех милях от нас за самолетом, падающим все ниже и ниже, тянулся широкий хвост черного дыма.

Внезапный страх за жизнь адмирала охватил меня. Я хотел было позвать капитана 3-го ранга Мурои, стоявшего сразу за моей спиной, но не мог произнести ни слова. Я схватил его за плечо и притянул к окну, показав на горящий самолет адмирала. В последний раз я бросил взгляд, прощальный взгляд на обожаемого адмирала, и тут наш самолет вновь стал резко поворачивать. Возле крыльев вспыхивали трассирующие пули, и пилот отчаянно маневрировал, пытаясь уйти от преследующего истребителя. Я с нетерпением ожидал, когда наш самолет вновь займет горизонтальное положение, чтобы вновь увидеть бомбардировщик адмирала. Хоть я и надеялся на лучшее, я слишком хорошо понимал, какая судьба ожидала адмирала. Пока наш самолет завершал разворот, я обшаривал взглядом джунгли. Самолета Ямамото не было видно нигде. Лишь черный дым поднимался из густых джунглей.

О горе! Все пропало!

Пока я смотрел, не сводя взгляда, на погребальное пламя разбившегося бомбардировщика, наш самолет прекратил свое хаотическое движение и на полной скорости устремился к Мойла-Пойнт. Вскоре мы очутились над открытым морем. Над тем местом, где самолет адмирала Ямамото рухнул в джунгли, кипел отчаянный бой, от группы отделились истребители и направились в нашу сторону. Я беспомощно наблюдал, как серебристый Н-образный „Р-38“ мчался с нарастающим ревом, затем сделал крутой разворот и стал быстро сближаться с нами. Наши стрелки открыли лихорадочный огонь по большому вражескому истребителю, но от этого было мало пользы.

Пули наших пулеметов калибра 7,7 мм не достигали приближающегося „Р-38“. Пользуясь преимуществом в скорости, американский пилот быстро приблизился к нам и открыл огонь, все еще будучи недосягаем для нашего огня. Я увидел, как нос „Р-38“ как будто взорвался вспышками пламени, и вдруг бомбардировщик тряхнуло от ударов пуль и снарядов, пущенных вражеским самолетом. Пилот „Р-38“ был великолепным стрелком, потому что первая очередь пуль и снарядов врезалась в правый борт нашего самолета, а потом в левый. Барабанный грохот пронесся по самолету, который трясло от ударов. Мы понимали, что совершенно беспомощны, и просто ожидали прихода своего конца. „Р-38“ цепко висел на нашем хвосте, поливая смертельным огнем.

Один из наших отвечавших пулеметов замолк. Внезапно командир корабля, выкрикиваваший команды своим подчиненным, исчез из виду. Уже несколько членов экипажа погибло, а пули все скрежетали по фюзеляжу. Капитан 3-го ранга Мурои склонился над креслом и столиком в своем отсеке, выбросив руки вперед, а голова его безжизненно моталась взад и вперед.

Еще один снаряд пробил дыру в правом крыле. Старший пилот, сидевший прямо передо мной, перевел штурвал вперед. Нашим единственным шансом на спасение оставалась аварийная посадка на воду. В тот момент я этого не понимал, но пилот Зеро над нами, безуспешно атаковавший нашего преследователя, сообщил нам, что за нашим бомбардировщиком тянется густой черный дым. У самой воды пилот потянул штурвал на себя, стараясь вывести самолет из пике, но самолет уже был неуправляем. Вражеские пули перебили электрические кабели. В отчаянии летчик выключил двигатели, но вновь было слишком поздно. На полной скорости бомбардировщик ударился о воду, левое крыло отломилось, и Бетти резко завалился влево.

Готовый к аварийному приземлению, я не помню, как был ранен при ударе. Очевидно, шок при ударе самолета о воду на такой высокой скорости притупил мои ощущения, потому что, когда меня бросило вбок из моего кресла, мое тело было в синяках и шрамах.

Удар при падении на мгновение оглушил меня, и все вокруг почернело. Я слышал, как мощный поток воды вливается в фюзеляж, и почти тут же мы оказались под водой. Я был абсолютно беспомощен. Убежденный, что пришел мой конец, я прочел реквием по самому себе. Естественно, трудно связно припомнить все, что происходило в эти невероятные моменты, но я смутно припоминаю, что решил, что моя жизнь завершилась. Я не мог заставить себя пошевелиться, а поэтому неподвижно лежал. Не думаю, что был без сознания. Я не проглотил ни капли морской воды. Все было как в тумане, и не могу сказать, сколько времени прошло…»