Во власти хаоса. Современники о войнах и революциях 1914–1920 - Леонид Аринштейн Страница 57

15 марта 1917 г.

12 марта полк снял вензеля Государя со своих погон и присягнул Временному правительству. Говорят, что Государь последние дни перед отречением носил нашу форму… Мы с грустью сняли красивые погоны эскадрона Его Величества (первый эскадрон) с их двойными вензелями… Я вензеля не снял – не хватило духа, я буду временно носить защитные погоны, свои же старые буду бережно хранить…

2-е июня 1917 г.

Чудны дела Твои, Господи! Вчера был никем, а сегодня командую эскадроном; правда, временно, т. к. Голицын уехал к жене, Ильинский в отпуску, кн. Гагарин в Тифлисе, кн. Макаев переведен во 2-й эскадрон, а Сахновский в командировке. Знаем мы эти командировки – сидит где-нибудь и целуется с невестой.

Пропаганда большевиков в полку пока что успеха особого не имеет, но уже появилось легкое недовольство Деном, временно командующим полком. Ходят слухи, что в армии предполагается ввести выборное начало для командного состава. Впрочем, в полку еще кое-как отдают честь, т. к. Ден просил сохранить этот «устаревший обычай». «Ведь с полку, – сказал Ден, – мы все-таки немного знакомы между собой?». Здороваемся мы с драгунами тоже по-новому: нет больше «Здорово, братцы!» или «Здорово, молодцы!», а есть «Здравствуйте, драгуны!»[…]

6 июля 1917 г.

Только что вернулся с митинга. Какой только грязи я не наслушался! Про штандарт говорили, что им благословил нас царь, а нам нужно благословление народа, поэтому надо эту «тряпку, пропитанную народной кровью», бросить. Возражения в том смысле, что раз эта «тряпка» залита народной кровью, ее надо особенно беречь, успеха не имели. Добавляли, что не надо нам и отличий на штандарте, т. е. широких георгиевских лент, и что и георгиевских крестов, и вообще никаких отличий больше не надо, и вынесена была резолюция отправить штандарт в Петроград и ходатайствовать о присылке нам нового революционного штандарта […]

Западный фронт (1917–1918)

д. Семково (Минской губ.). 1 августа 1917 г.

Вечная русская неурядица. Вызвал нас ген. Брусилов. Ушел Брусилов, и его заменил ген. Корнилов, который, разумеется, для охраны Ставки выбрал несколько сотен своих любимых текинцев. Вероятно, среди них Боря Нейгарт. А про нас же сказали: пусть стоят где-нибудь поблизости и не мозолят глаза. Мы еще раз оказались лишними, как это уже при мне было раз зимой 1915 года, только южнее, на Австрийском фронте!

В общем, загнали нас, куда Макар телят не гонял и куда ворон костей не заносил, и я понял, что такое «медвежий угол». Кругом леса и бесконечные пески – бич тяжелых фургонов и автомобилей. Жители какие-то угрюмые и туповатые. Оно и понятно – за три года у них систематически исчезали гуси, куры, свиньи, картошка и сено. До нас были казаки, так что комментарии излишни.

Впрочем, наш медвежий угол живописен. Недалеко пустующее имение, занятое Красным Крестом. За нами синеют леса, облегающие мягкими, бархатными складками невысокие холмы. Имение запущено, кругом дома, парк с вековыми липами и вязами, подернутый тиной спящий пруд, немного дальше сонная речка, лениво омывающая старую плотину и полуразрушенную мельницу. Все это охвачено какой-то дремой и дышит неуловимой грустью. […]

д. Богдановка (Минской губ.). 8 августа 1917 г.

Выгрузились на станции Лунинец. Пулеметная команда, 1-й, 2-й эскадроны и штаб полка разместились в д. Мелеснице, остальная часть полка – в д. Дятеловичи. Мы ориентируемся по картам, составленным ровно 50 лет тому назад! Железную дорогу нанесли на нее позднее, но других изменений не делали, и это ведет к разным курьезам. Например, приказывают полку занять деревню «X». На карте в ней всего три двора – вопрос, насколько она разрослась за 50 лет? Д. Мелесница, та с трех дворов выросла до 24 – есть и более счастливые в этом отношении деревни. Леса, по-видимому, за полвека совсем не вырубались – они в том же виде, как и были.

Правда, леса неважные, болотистые. Тучи комаров реют над стоячей, ржаво-красной, местами подернутой «цветом» водой. Деревья прямо растут среди гнилой воды, только у основания ствола маленькая кочка. Дорог нет, их заменяет «гать» – сложное сооружение из продольных и поперечных брусьев, вбитых кольев, настилки из хвороста и слоя земли сверху. Все это гремит под конскими копытами и пружинит на каждом шагу.

Едва мы разместились, как Натиев получил приказание выступить в 9 утра. Переход был, правда, сравнительно небольшой – всего 24 версты (до д. Богдановки), но прошли мы его переменным аллюром. На назначенном месте по всей долине мелькали казаки; в пыли, как цветки, мелькали их сотенные значки: красные, белые, сине-зеленые – всех цветов радуги.

Как общее правило, уральский казак высок ростом и массивен. Почти все одного типа и до того однородного, что иногда кажется, что все они скроены по одному шаблону. Русская борода лопатой, плечи, руки и ноги, как чудовищные клешни-рычаги, глаза хитрые, небольшие, медвежьи, не лишенные, впрочем, известной дозы добродушия и сметки. Мне они сразу же понравились.

Офицеры их тоже того же кроя, разве что почище. Кони совсем несуразные, грива чуть не до полу, хвост тоже, морды какие-то не лошадиные – все в шерсти, как у доброго сенбернара, только маленький, умный глазок, как мышонок, выглядывает из этой заросли.

Под могучим седоком эти лошадки совсем пропадают; кажется, вот-вот надломится, а смотришь – такой рысью дуют, что наши драгунские бегемоты едва поспевают! Признаюсь, что наши ребята проигрывали в сравнении с этими – правда, второочередными казаками. У этих казаков больше спайки, они серьезные, держатся, как члены одной семьи. […]

д. Семково. 23 августа 1917 г.

Мы остаемся в резерве 10-й армии. Пошли дожди, березы местами желтеют, мухи прячутся в темные места, где и сидят в созерцательном покое.

Прибыл новый начальник дивизии ген. Карницкий, немолодой, представительный, с 2-мя Георгиями.

Устроил полковые и эскадронные учения. Во время полкового учения, в самый разгар перестроений, многие услышали глухие звуки, вроде отдаленных взрывов. Среди топота и шума мало кто понял, что нас посыпает бомбами немецкий аэроплан.

31 августа 1917 г.

Напряжение становится нестерпимым. Временное правительство выпускает воззвание за воззванием, приказ за приказом. Армейские, фронтовые и иные комитеты, как пишут газеты, «заседают непрерывно». Все мечут громы и молнии против ген. Корнилова. Наши полковые и эскадронные комитеты всецело на стороне Керенского. Впечатление, что план Корнилова, увы, пропал!

3 сентября 1917 г.

Офицеры полка недавно все записались в Союз офицеров армии и флота, центральный комитет которого при ставке Верховного Главнокомандующего. Много развелось разных объединений: Военная лига, Общество личного примера, Союз георгиевских Кавалеров, «Казачество» и пр. […].

Военным министром назначен генерал Верховский, бывший командующий Московским округом (?), Морским министром – адмирал Вердеревский. «Контрреволюции» нанесен, судя по газетам, смертельный удар. Революция торжествует.