Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан Страница 57

Когда началась война в осуществление намеченной политики, сэр Джордж Рук (Sir George Rooke) с флотом из пятидесяти линейных кораблей и с транспортами, на которые были посажены четырнадцать тысяч войск, был послан в Кадикс, представлявший тогда главный европейский центр испано-американской торговли; туда доставлялись деньги и продукты с запада и оттуда они расходовались по Европе. Вильгельм III ставил себе также целью и захват Картахены, одного из главных центров той же торговли в другом полушарии; и для этого он, за шесть месяцев до своей смерти, в сентябре 1701 г., послал туда эскадру под начальством типичного моряка старой школы Бэнбоу (Benbow). Бэнбоу встретился с французской эскадрой, посланной для подвоза боеприпасов и для поддержки упомянутой крепости, и вступил с ней в сражение к северу от Картахены; но хотя и имея перевес в силе, он, вследствие измены нескольких его капитанов, вышедших из боя, не выполнил своей задачи, ибо после сражения, в результате которого корабль его был выведен из строя, а сам он получил смертельную рану, французам удалось уйти от него… Картахена была спасена. Перед смертью Бэнбоу получил письмо от французского коммодора, содержавшее, между прочим, следующие строки: «Вчера я не имел иной надежды, как на то, что я буду ужинать в вашей каюте. Что же касается ваших трусливых капитанов, то повесьте их, ибо, клянусь богом, они заслуживают этого!» И действительно, двое из них были повешены.

Экспедиция Рука против Кадикса также не удалась, как это почти наверное можно было предсказать, ибо инструкции возлагали на него обязанность действовать так, чтобы примирить с Англией население и настроить его против короля из династии Бурбонов. Такие неопределенные приказания связали ему руки; но, потерпев неудачу там, он узнал, что в бухту Виго пришли из Вест-Индии галеоны, нагруженные серебром и товарами, под конвоем французских военных кораблей. Он немедленно отправился туда и нашел неприятеля в гавани, вход в которую, всего в три четверти мили шириной, был защищен укреплениями и сильным боном. Но Рук прорвался через последний под жестоким огнем, занял крепость и частью захватил, частью потопил испанские суда с сокровищами. Это дело, известное в истории как сражение галеонов в Виго, является блестящим и интересным подвигом, но не заключает достойных упоминания моментов военного характера, за исключением удара, нанесенного им финансам и престижу двух корон. Однако оно имело важные политические результаты и способствовало той перемене общего плана морских держав, о которой было упомянуто. Король Португалии, движимый боязнью Франции, сначала признал Филиппа V. Но сердце его не было за это, так как он опасался французского влияния и могущества в таком близком соседстве с его маленьким и изолированным королевством. Отрыв его от союза с двумя коронами составлял часть миссии Рука; и дело в Виго, случившееся так близко от его границ, убедило его в могуществе союзных флотов. В самом деле, Португалия ближе к морю, чем к Испании, и естественно должна пасть под давлением силы, обладающей морем. Королю Португалии были к тому же обещаны: императором Австрии – уступка испанской территории и морскими державами – субсидия; но король не желал заявить о своих намерениях, пока австрийский претендент не высадится в Лиссабоне, после чего коалиции пришлось бы вести войну не только на континенте, но и на полуострове. Император передал свои притязания своему второму сыну Карлу; и последний, будучи провозглашен в Вене королем Испании и признан Англией и Голландией, был перевезен под конвоем союзных флотов в Лиссабон, где и высадился в марте 1704 г. Это неизбежно повело к большим переменам в планах морских держав. Поскольку они обязались поддерживать Карла, их флоты были привязаны к берегам полуострова и к защите торговли; война же в Вест-Индии, сделавшаяся второстепенной и ведшаяся в малом масштабе, не привела ни к каким результатам. С этого времени Португалия стала верным союзником Англии, морская сила которой в ходе этой войны приобрела огромный перевес над всеми соперниками. Ее порты служили убежищем и поддержкой для английских флотов, а впоследствии Португалия стала базой полуостровной войны с Наполеоном. В общем и целом, в течение ста лет Португалия получала от Англии выгоды и боялась ее больше, нежели какой бы то ни было другой державы.

Как ни велико было влияние гегемонии двух морских держав на общий результат войны и особенно на достижение Англией того неоспоримого господства над морями, которое она сохраняла еще столетие спустя, рассматриваемая борьба не ознаменовалась ни одним морским сражением, представляющим военный интерес. Крупные враждебные флоты встретились только однажды, да и то результаты боя не были решающими. После этого французы отказались от регулярной борьбы на море, ограничившись только войной против торговли союзников. Эта сторона войны за испанское наследство характеризует и почти все восемнадцатое столетие, за исключением американской революционной борьбы.

Бесшумное, неуклонное, истощающее противника давление, каким действует морская сила, отрезывая неприятеля от его ресурсов, но сохраняя свои собственные, поддерживая войну на театрах, где сама она не показывается или показывается на заднем плане, и нанося открытые удары только изредка, – остается незаметным для большинства людей, но внимательный читатель обнаруживает его в событиях этой войны и следующего за ней полустолетия. Подавляющее морское могущество Англии было руководящим фактором в европейской истории вышеупомянутого периода. В немногих случаях, когда она вызывалась на бой, ее превосходство над противником было так велико, что столкновения с ним едва ли могут назваться сражениями. Таким образом, за некоторыми исключениями, – дело Бинга (Byng) при Менорке и Гауке (Hawke) при Квибероне, причем последнее представляет одну из самых блестящих страниц морской истории, – в период с 1700 по 1778 год не случилось ни одного представляющего военный интерес столкновения между равными силами.

Исходя из этой характеристики, война за испанское наследство, с точки зрения нашего предмета, должна быть изложена только в общих чертах, насколько это необходимо для уяснения влияния действий флотов. К войне во Фландрии, в Германии и в Италии флоты, естественно, не имеют отношения; они сделали свое дело на этих театрах войны, обеспечив торговле союзников такую защиту, что поток субсидий, от которых зависела сухопутная война, не прекращался. Иначе обстояло дело на испанском полуострове. Непосредственно после высадки Карла III в Лиссабоне сэр Джордж Рук отплыл к Барселоне, относительно которой считалось, что она сдастся, как только в ее гавани появится флот союзников; но губернатор ее был верен своему королю и взял верх над австрийской партией. Рук отплыл тогда в Тулон, где стоял на якоре французский флот. На пути он заметил другой французский флот, шедший из Бреста; он погнался за ним, но безуспешно, так что обе эскадры противника соединились в Тулоне. Уместно заметить здесь, что до тех пор английский флот еще не пытался блокировать французские порты зимой, как он делал это в позднейшее время. Тогда флоты, подобно армиям, уходили «на зимние квартиры». Другой английский адмирал, сэр Клаудесли Шовель (Cloudesley Shovel), был послан весной блокировать Брест; но, прибыв туда слишком поздно, он обнаружил, что птичка улетела, и тотчас же отправился в Средиземное море. Рук, не считая себя достаточно сильным для сопротивления соединенным французским эскадрам, отступил к проливу, ибо в то время Англия не имела ни портов, ни базы в Средиземном море, ни даже полезного для нее союзника. Ближайшим убежищем был Лиссабон. Рук и Шовель встретились близ Лагоса и здесь собрали военный совет, на котором первый, будучи старшим в чине, объявил, что данные ему инструкции запрещали ему предпринять что-либо без согласия королей Испании и Португалии. Это действительно связывало руки морских держав. Но, наконец, Рук, раздраженный унизительным бездействием и стыдясь возвратиться домой ничего не сделав, решился атаковать Гибралтар по трем причинам: во-первых, потому, что он слышал, что гарнизон его очень мал; во-вторых, потому, что порт этот был бесконечно важен для данной войны, и, в-третьих, потому, что занятие его прославило бы оружие королевы. Гибралтар был атакован, бомбардирован и затем взят при помощи десанта со шлюпок. Овладение англичанами Гибралтаром произошло 4 августа 1704 г., и это дело навеки сохранит память о Руке, чьей рассудительности и отсутствию страха перед ответственностью Англия обязана ключом от Средиземного моря.