Русско-японская война. В начале всех бед - Анатолий Уткин Страница 57

Стратегический план Кодамы был построен так, что японская армия с разных сторон выходила к главной базе российской армии — Ляояну. И первое большое (если не генеральное) сражение должно было произойти именно здесь. Японский генеральный штаб здесь все поставил на карту. Все, что мешает этому плану, полагал генерал Кодама, должно быть сметено с лица земли.

Русской армии трудно было привыкать к отступлению. Сражение при Ялу и Няншане сметали с лица земли опорные пункты России, способные хотя бы косвенно и частично помешать спокойной высадке и адаптации японских войск в Маньчжурии на пути к Ляояну. Да, адмирал Того потерял два превосходных корабля, но имеющихся военно-морских сил было достаточно для прикрытия переброски японских войск на континент. В этот сложный период Того получил звание полного адмирала, и это еще более воспламенило его. Он был готов к решающему противостоянию на море.

Мозг японской армии Кодама полагал, что армия может выйти к великим долинам своих битв и своей судьбы, минуя «малые» препятствия типа укрепленных русских опорных пунктов. Но генеральный штаб Японии, страны коллективных решений, видел в этих укреплениях угрозу флангам и тылу лучших частей японской армии. Вот почему относительно небольшой порт-крепость Порт-Артур приобрел столь большую значимость — он грозил всей реализации японского стратегического замысла. В Порт-Артуре ремонтировались поврежденные российские корабли. Именно оттуда русская эскадра могла сделать попытку отнять у японцев контроль над морем, совершенно необходимый для высадки в Корее и Маньчжурии, для активного контроля над складывающимся театром военных действий. Одно лишь даже «маломощное» отвлечение на Порт-Артур заставляло японское командование ослаблять контингент, готовящийся противостоять русским под Ляояном — что ставило под вопрос уже итог всей войны.

Японцам нельзя было не задумываться над тем, что буквально каждый день работы Великой транссибирской магистрали давал Кропоткину новые силы, увеличивал мощь российского военного присутствия в регионе. Но не иучитывать этого обстоятельства было нельзя. Если откладывать выход к Ляояну, то укрепление российской армии может сделать этот выход, в конечном счете, бессмысленным. А русская армия получит возможности своего закрепления в Маньчжурии, как Северной, так и Южной.

На этом этапе японцы совершают ошибку, которую до них сделал Куропаткин — они разделяют могучий кулак своей армии на две части. Вновь организуемая Третья армия приступает к решению задачи взятия Порт-Артура. На арену разворачивающейся войны выходит командир вновь созданной армии генерал Ноги. Во время битвы при Наншане, японская военная машина бросала все новые части с архипелага на континент. У Второй армии Оки «отняли» 1-ю дивизию, она усилила Третью армию генерала Ноги, как и 10-я дивизия, высадившаяся в Маньчжурии 19 мая.

Несколько слов о Ноги. В далекой гражданской войне императора против клана Сацума — в 1877 г. командир полка Ноги, сражаясь на стороне Сацума, потерял флаг своего полка и ему, следуя кодексу самурая — бусидо — ничего не оставалось, как выполнить приказ генерала Ямагаты — покончить с собой. Его выходили, но репутация командира, потерявшего флаг своей части, незримо присутствовала с ним всегда. Ноги женился на 19-летней дочери Сацума, но его вспыльчивый характер и пристрастие к саке рушили семейную жизнь. В 1886 г. он был послан в Пруссию изучать европейское военное искусство. Здесь он набирался опыта более года. Он полагал, что роковой слабостью европейских армий является «мягкость в обращении», фривольное поведение офицеров, попустительство в случае нарушения дисциплины. Ноги перестал пить и прослыл очень жестким офицером, неколебимо искореняющим малейшие нарушения войсковой дисциплины, особенно в ходе войны с Китаем. Коллеги и соратники отмечали его безразличие к проблемам других, самопогруженность, холодность и жестокость. После войны с Китаем он, получив титул барона, служил губернатором отнятого у китайцев Тайваня (или, как его тогда чаще всего называли, Формозы). Выйдя в отставку, Ноги жил тихой жизнью на скромное жалование в Насу-Но, неподалеку от императорского дворца, занимаясь цветами и поэзией. Он отошел от изучения современной стратегии и тактики. Он не знал, что подлинные дела еще впереди.