Смутное время. Марина Мнишек - Нина Молева Страница 57

— Пан Яцевич со слов ясновельможного пана отвечал, что как только все выпьют третий бокал за здоровье Московской царицы Марины, он будет здесь. И еще — что нет ничего важнее этих тостов сегодня.

— Ты сама слышала голос ясновельможного пана?

— Вы же знаете, ваше величество, как далеко разносится голос ясновельможного пана во время застолий.

— Что же, кроме ответа Яцевича, тебе удалось услышать?

— Ясновельможный пан желал вашему величеству как можно скорее принести наследника русскому престолу и польской короне. И — мне неудобно повторять, ваше величество…

— Я приказываю!

— Ясновельможный пан говорил, чтобы не дай Бог ваше величество не были похожи на вашу родительницу с ее постоянными недугами и лежанием в постели. Что-то, что с трудом можно терпеть в шляхетском замке, недопустимо во дворце. Королева обязана быть здоровой и сильной.

— Он мог бы оставить эти замечания при себе! Так оскорблять род Тарло. Да, кстати, и князей Острожских — как никак сестрица моей родительницы, супруга самого князя Константы.

— Ваше величество, вы сами приказали…

— Знаю! А тебе приказываю забыть о моих словах. Тебе незачем встревать в семейные королевские дела.

— Я знаю свое место, ваше величество. Краем уха мне удалось дослышать еще пару слов.

— Каких же?

— Ясновельможный пан бранился, что в обозе слишком много повозок с нарядами королевы и что этот груз мешает быстрее двигаться: на подставах трудно находить овес для такого множества лошадей.

— Это не его дело! Он никогда не заботился о моих туалетах, а теперь встревает в то, что составляет прерогативу королевского костюмера и самой королевы, наконец! Тем более мне нужен разговор с ним.

— О, только не ссылайтесь на мои слова, ваше величество! Ради Бога! Ясновельможный пан никогда мне не простит их и отыграется на моих родных в Самборе.

— Ты находишься под моей опекой, и этого достаточно. Да мне и незачем называть имя какой-то камер-фрау. Такие вести может принести на хвосте любая сорока. Но, кажется, это отец. Кого он там распекает? Кого смеет распекать в королевском штате? Поди, поди, Теофила, и скажи, чтобы мне доложили о его приходе. Я приму его, когда он подождет в приемной, — не раньше. Ясновельможный пан забывается!

— Ваше величество, у вас просит аудиенции ясновельможный пан Ежи Мнишек. Пан ссылается на то, что вы сами выразили желание его видеть.

— Ах да, церемониймейстер, пригласи ясновельможного пана. И закрой плотнее двёри. Мне надоели эти русские сквозняки — и подслушивающие уши. Проси пана Ежи Мнишка.

— Ваше королевское величество, вы правильно делаете, что муштруете свой двор. Надо, чтобы все заранее привыкли к дворцовому обиходу и не учились на ходу у московитов, которые, впрочем, вряд ли вообще имеют представление о настоящем дворцовом обиходе. Ух, какая жесткая лавка. Ты могла бы хотя распорядиться класть на время полавочники, еще лучше подушки.

— Что вы делаете?!

— Как что? Как видишь, усаживаюсь. А ты что думала?

— Немедленно встаньте! Я не давала вам разрешения садиться в присутствии королевы! Это не по протоколу!

— Да ведь здесь же нет никого, даже слуг. Ты забываешься, дочь! Так распоряжаться отцом?

— Не просто отцом! Родителем царицы Московской. Вы первый могли бы позаботиться об уважении к королеве, а не делать замечания ей. И уж тем более не пить с вашими собутыльниками за рождение наследника.

— Еще одна новость! А это почему?

— Потому что он может и не родиться. Или надолго задержаться с рождением. Вы ставите мое благополучие наравне с туманными проектами, которые к тому же вам вовсе и не нужны.

— Почему наследник может не родиться? Погляди на свою мать — в чем душа держится, а исправно приносит наследников в дом Мнишков. Поболеет, поваляется в спальне, докторов целый замок нагонит, но с наследниками никаких перерывов. И твоя старшая сестра пана Константы Вишневецкого что ни год радует. Что — тебе что-нибудь сказал доктор? И ты скрыла?

— Ничего никакой доктор мне не говорил. Но вы забыли, отец, какие трудности существовали в семье Дмитрия. Я не говорю, что сам он не слишком крепок.

— Царь Дмитрий не крепок? Ты сошла с ума! Он же гнет подковы одной рукой и осаживает вздыбившегося коня. Ты сама это видела у Вишневецких, а я и вовсе не один раз. Он может скакать на коне весь день и обходиться без еды и питья. Царь Дмитрий не крепок! Надо же выдумать подобную глупость! Его сила послужила одним из доказательств его родства с царем Иваном Грозным.

— Хотя его старший брат, царь Федор, как мне говорили, был слабоумен и не мог держать прямо голову.

— Замолчи, Марыню! Замолчи! Царь Федор! Он был сыном от другой супруги царя Грозного. От другой, слышишь? И унаследовал ее слабое сложение. Царица Мария Нагая — дело. Ты сама скоро ее увидишь и убедишься, как она хороша и сильна, несмотря на свои сорок лет и годы, проведенные в этом ужасном северном монастыре.

— Ее никто не видел.

— Не видел? Ее видели еще во дворце наши послы и говорили, что она была редкой красоты и стати, как любят выражаться московиты. А знаешь, мне это нравится в них:, судить женщину как кобылу.

— Ясновельможный отец знает, я не терплю грубиянства. И к какой же породе кобыл отец отнесет свою дочь?

— Я не имел в виду тебя. С тебя иной спрос. Царь Грозный выбирал супруг из числа своих подданных, Марина же Мнишек вместе со своей рукой дарит Московии такой долгожданный союз с Польской державой.

— И возможность польским панам добраться обходным путем до Турции. Но вы ошибаетесь в одном: царица Марина не позволит сделать ее царство вотчиной польских королей и сейма. Это будет независимое царство, с которым придется договариваться.

— О чем договариваться? Все условия уже оговорены с царем Дмитрием, и только на этом основании ты едешь сейчас во главе польских ратников. Тебе придется обойтись ролью хозяйки дворца и заниматься в основном своими туалетами. И детьми! Если хочешь по-настоящему укрепить свое положение.

— Укрепить свое положение? Но ясновельможный отец только что доказал: союз со мной для царя Дмитрия — это союз с Польшей. Стало быть, расстаться со мной слишком рискованный и ничем неоправданный риск. На кого в таком случае ему останется опираться в этой бесконечной стране? А насчет царицы Марии Нагой мне не нужны сказки послов. В Московии до сих пор царицы не показывались на официальных приемах, где их можно было увидеть, а уж тем более рассмотреть. Единственная возможность видеть царицу — и то мельком — была в церкви. Но — туда не допускались люди иных конфессий. Значит, оставались те мгновения, когда царица садилась в возок или каптану, отправляясь на богомолье или в загородный дворец, но тогда послам было невместно смешиваться с толпой зевак, да на них и так все стали бы обращать внимание.