Черные Холмы - Дэн Симмонс Страница 57

Ты, конечно, помнишь Фила Шеридана, моя дорогая. (А я помню, как ты танцевала с ним в Форт-Ливенуорте, когда генерал приехал принять командование у Хэнкока. [64]) Генерал Шеридан сыграл важную роль в моей карьере, а вот танцором он был никудышным. Он вытащил меня из Монро, где я умирал от скуки (кроме тех замечательных дней и ночей, когда был с тобой, любимая), и 12 ноября мы с Шериданом вели соединенные силы пехоты и кавалерии в глубь индейской территории.

У индейцев (благодаря помощи, которую мы оказывали им через выдаваемые за форты агентства, подобные Форт-Коббу) были короткие пути снабжения, а кавалерия всегда страдала от неприемлемо длинных путей снабжения, нередко тянущихся до самого Ливенуорта. Поэтому мы построили склад Кэмп-Саплай на Норт-Канадиан-ривер вблизи Оклахомского выступа. Индейцы так привыкли к своей безнаказанности там, к югу от Арканзас-ривер, что стали самоуверенными и беспечными; но теперь, имея такую тыловую базу, как Кэмп-Саплай, мы собирались преподнести им сюрприз зимой. (Старый зверобой Джим Бриджер [65]утверждал, что зимняя кампания неосуществима, что кавалерия через день застрянет в снегу, а через три будет уничтожена, но мы с Шериданом думали иначе.)

Я говорил тебе, Либби, о необычной, абсолютно несолдатской манере Шеридана выражаться неприличными словами (от которой я навсегда отрекся в тот самый день 1862 года, когда окончательно бросил пить, после того как ты видела меня пьяным в Монро, а я тогда только-только начал ухаживать за тобой)… так вот, пребывая в заблуждении, будто он первый кавалерийский командир на Западе, который будет атаковать индейцев в разгар зимы (это делали и многие до него), Фил, нещадно бранясь, провел очаровательный инструктаж перед моими офицерами и солдатами, после чего я в сильную метель под звуки «Девушки, которую я оставил, уходя в поход» тронулся в путь.

Снег помог нашим разведчикам осейджи (которые горели желанием свести старые счеты со своими врагами шайенна), и 26 ноября мы наткнулись на след, оставленный отрядом индейцев, возвращавшихся в свою деревню в Оклахоме явно после налета в Канзасе. Мы оставили обоз и поскакали по индейскому следу.

Я подгонял своих людей, — ты знаешь, как я загораюсь в предчувствии реальных боевых действий, — останавливались мы за весь короткий холодный день и долгую холодную ночь только раз, чтобы выпить кофе и поесть галет. Это была единственная остановка, которую сделали мои люди с четырех часов пополудни и до вечера следующего дня. Мои семьсот двадцать человек следовали за мной всю ночь, и единственным звуком при этом был хруст льда (который корочкой сковал снежный покров) под копытами лошадей. Наконец один из проводников осейджей вызвал меня вперед на вершину холма, и я с удивлением увидел внизу уходящую вдаль речную долину. Еще я увидел какие-то смутные очертания, двигающиеся в полумиле от нас, но я решил, что это бизоны.

— Нет, — проворчал осейдж. — Много индеец. Пони.

Шепотом я спросил у индейца, почему он считает, что это пони. В неясном свете звезд разобрать это было нелегко.

— Моя слышать собака лаять, — проворчал старый проводник.

Я напряг слух, но собачьего лая так и не услышал. На секунду мне показалось, что я слышу звук колокольчика — индейцы иногда вешают колокольчик на шею кобыле впереди табуна, — но звук был очень неотчетливый. Наконец я услышал тонкий, слабый крик ребенка над темной долиной. Теперь сомнений не осталось.

Я приказал начать атаку на рассвете.

Разделив силы, как и вчера (неужели это было вчера?) на Литл-Биг-Хорне, я разбил колонну на четыре отряда: одному приказал обойти деревню по долине с дальней стороны, двум — атаковать с флангов, а отряду, оставшемуся в моем подчинении, — атаковать с юга, с того места, где мы теперь находились.

Конечно, Либби, я понятия не имел, сколько там было индейцев; их могло быть сто, а могло — и десять тысяч. Но в моем распоряжении было семьсот кавалеристов, и никакая неорганизованная сила не могла противостоять атаке семи сотен американских кавалеристов, которые имеют еще и преимущество неожиданности.

Ребята из полкового оркестра говорили после сражения, что холод был такой, что губы прилипали к медным мундштукам труб, когда они по моему приказу в начале атаки играли любимую песню нашего полка «Гэрри Оуэн». Но они преувеличивают. На самом деле замерзала только их слюна, отчего духовые скоро стали фальшивить, а потом музыка вообще прекратилась. Но это не имело значения, поскольку я уже вел отряд вниз по склону в долину, скакал (конечно) впереди, держа саблю в вытянутой руке.

Мы застали индейцев — оказалось, что это деревня шайенна, что порадовало наших кровожадных разведчиков-осейджей, — врасплох, но воины в считаные секунды повыскакивали из своих вигвамов и типи, кидая копья, стреляя из луков и магазинных ружей. Мы рубили их на месте. Должен поделиться с тобой жестокой правдой войны, Либби: когда старик, старуха или (я видел это в начале схватки) десятилетний мальчик поднимали ружье или копье павшего воина и направляли на моих ребят, кавалеристы рубили и их. Многие из этих солдат гонялись за враждебными индейцами два года и более, но никогда не сходились с ними в честной схватке, а видели только скальпированных белых, изнасилованных женщин, сожженные поселения — все, что те оставляли после себя. Мои ребята слишком долго сдерживали копившийся гнев, и сражение (хотя и короткое, длившееся меньше часа, при этом настоящая схватка продолжалась всего полчаса) было ожесточенным.

Индейские воины отступили из деревни и попытались перебраться на другой берег Вашита-ривер, но многих из них мы перестреляли, пока они брели по пояс в ледяной стремительной воде. Те, кто смог добраться до густого леса на другой стороне, вели стрельбу с выгодных позиций, но я отправил туда людей из всех четырех наших атакующих с разных сторон отрядов (лес на самом деле оказался не очень густой, и нам не пришлось спешиваться), и воины один за другим были убиты. Почти никто из них не позволил захватить себя в плен.

Наши потери были невелики — убит один из моих офицеров и ранены одиннадцать солдат. Мой заместитель (ты помнишь майора Элиота) [66]с девятнадцатью солдатами поскакал за бежавшими индейцами в сторону от реки, и хотя мы ждали их скорого возвращения, отряд так и не вернулся. Позднее мы узнали, что ниже по течению индейцы устроили засаду и убили Элиота и его людей.