Исход - Леон Юрис Страница 57

Я попросил его прокомментировать появившиеся в печати обвинения в том, что он профессиональный сионистский бунтовщик, а также другие обвинения, выдвинутые против него Уайтхоллом. Мы беседовали в рубке судна, единственном не забитом детьми месте. Моральное состояние детей продолжает и сегодня оставаться высоким, но двухнедельная осада начинает сказываться на их физическом состоянии.

Бен Канаан — мужчина лет тридцати, свыше шести футов ростом. У него черные волосы и холодные голубые глаза, он легко мог бы сойти за киноактера. Ари выразил глубокую благодарность доброжелателям во всем мире и заверил меня, что дети держатся великолепно. В ответ на мои вопросы он сказал:

«Мне наплевать на личные нападки. Интересно, впрочем, упомянули ли англичане о том, что во время войны я служил в британской армии в чине капитана? Признаюсь, я действительно сионистский агент и останусь им до тех пор, пока они не выполнят всех своих обещаний, касающихся Палестины. Легальна моя работа или нелегальна — это зависит от того, как смотреть на дело».

Я задал вопрос насчет английских доводов о двусмысленности проводимой акции. Бен Канаан ответил:

«Нас, евреев, обвиняют во многом, и мы к этому привыкли. Когда дело касается проблемы, связанной с британским мандатом на Палестину, они всегда вытаскивают на свет новую провокацию сионистов. Я удивляюсь, что они еще не обвинили сионистов в беспорядках, происходящих в Индии. Ганди, к счастью, не еврей.

Уайтхолл опять прибегает к старому жупелу таинственного сионизма, чтобы прикрыть им три десятилетия грязного правления, лживых заверений, данных как евреям, так и арабам, когда тех и других продавали и предавали. Не успели они опубликовать в 1917 году Декларацию Бальфура, обещавшую создать в Палестине отечество евреев, как тут же ее нарушили. С тех пор они все время нарушают свое слово. Последнее предательство совершили лейбористы, обещавшие перед выборами открыть двери Палестины для уцелевших жертв нацизма.

Крокодиловы слезы Уайтхолла по поводу судьбы трехсот детей просто смешны. Каждый ребенок, находящийся на борту „Исхода“, пришел сюда добровольно. Каждый ребенок на борту „Исхода“ — сирота по вине Гитлера. Почти все эти дети провели в немецких или британских концентрационных лагерях по пять-шесть лет.

Если Уайтхолл в самом деле так озабочен благополучием этих детей, то пусть откроет ворота лагерей в Караолосе, чтобы журналисты могли познакомиться с положением тех, кто там сидит. Их держат за колючей проволокой под дулами автоматов, плохо кормят, там не хватает воды, медицинское обслуживание никуда не годится. Эти люди ни в чем не виноваты. И тем не менее их держат под стражей.

Уайтхолл обвиняет нас, будто мы пытаемся навязать ему несправедливое решение палестинского вопроса. В Европе из шести миллионов евреев уцелело не больше двухсот пятидесяти тысяч. Британская норма иммиграции евреев в Палестину составляет 700 человек в месяц. И это они называют справедливостью?

Наконец, я вообще оспариваю право англичан на Палестину. Неужели у них больше прав находиться там, чем у жертв нацизма? Позвольте, напомнить вам: Господь предназначил эту землю сынам Израиля. Следовательно, здесь будут жить и они, и дети их, и дети их детей».

Ари Бен Канаан положил Библию обратно на стол и добавил:

«Впредь пусть господа из Уайтхолла получше обосновывают свои претензии. Я скажу министру иностранных дел то же самое, что один великий человек сказал другому поработителю три тысячи лет тому назад: „Отпусти народ мой“ ^[4]».

Назавтра после появления в печати репортажа под заголовком «Отпусти народ мой» Марк огласил некоторые подробности операции «Гедеон», в том числе и историю о том, как при побеге использовались британские военные машины. Над англичанами начали смеяться…

По совету Марка Ари разрешил и другим журналистам подняться на борт «Исхода». После этого они стали громко требовать пропуска в караолосские лагеря.

Сесиль Бредшоу был готов к нападкам, но никогда не думал, что они достигнут такой небывалой резкости. Совещание следовало за совещанием — гавань в Кирении попала в центр внимания всего мира. Теперь уже никак нельзя было разрешить «Исходу» поднять якорь; для британского престижа это обернулось бы настоящей катастрофой.

Генерал Тевор-Браун тайно вылетел на Кипр, чтобы взять командование в свои руки.

Его самолет под строжайшим секретом приземлился в предрассветные часы в никосийском аэропорту. Встречал генерала майор Алистер. Они сели в штабную машину и помчались в генштаб, расположенный в Фамагусте.

— Мне хотелось поговорить с вами, Алистер, прежде нем Сазерленд передаст мне дела. Я, конечно, получил ваше письмо. Можете говорить не стесняясь.

— Я бы сказал, сэр, что это дело оказалось не по силам Сазерленду. С ним происходит что-то непонятное. Колдуэлл сказал мне, что у него каждую ночь кошмары. Ночи напролет, вплоть до самого утра, он расхаживает по комнате и все время читает Библию.

— Проклятье! — воскликнул Тевор-Браун. — Брюс всегда был отменным солдатом. Надеюсь, все останется между нами. Мы должны отстоять его.

— Конечно, сэр, — ответил Алистер.

Кирения, Кипр, АСН

От нашего специального корреспондента

Генерал сэр Кларенс Тевор-Браун, знаменитый своими славными победами в пустыне, инкогнито высадился ночью в никосийском аэропорту. Сэр Кларенс был в штатском, и его прибытие держалось в секрете. Появление на сцене Тевор-Брауна свидетельствует о том, что Уайтхолл глубоко озабочен историей с «Исходом». Весьма возможно, что произойдут перемены в политике, а то и в руководстве.

Марк поднялся на борт «Исхода» и попросил, чтобы к нему в рубку привели Карен. Он нервничал, пробираясь по забитой детьми палубе. Дети были бледны, от них дурно пахло: для мытья воды не хватало.

Ари сидел в рубке, невозмутимый, как всегда. Марк передал ему сигареты и несколько бутылок бренди.

— Как дела на берегу? — спросил Ари.

— С прибытием Тевор-Брауна, похоже, ничего не изменилось. Газеты по-прежнему шумят о вас, даже больше, чем я ожидал. Послушайте, Ари. У вас, как и у меня, это дело выгорело на славу. Вы добились, чего хотели: вон какой фонарь посадили англичанам. Однако у меня есть сведения, что они не пойдут на уступки.

— Что вы этим хотите сказать?

— А то, что можно завершить это дело чертовски эффектной концовкой. Высадите детей на берег, и, когда англичане повезут их обратно в Караолос, мы развернем такую кампанию в газетах, что весь свет будет рыдать.

— Китти послала вас с этим предложением?

— Оставьте, пожалуйста! Вы только посмотрите на детей. Они валятся с ног.

— Они знали, на что идут.