Nirvana: Правдивая история - Эверет Тру Страница 57

– Тэд потерял сознание от жары, и Курт прыгнул на сцену, – вспоминает Крэйг. – В конце какой-то чувак протянул руку через оцепление к ботинкам Криста. Я понимал, что Крист не может оставаться без обуви в Европе. Это будет хреново. Я перебрался через ограждения и, должно быть, напугал чувака до смерти – он мне просто отдал ботинки.

Наверное, я был в своем велосипедном шлеме, – смеется он.

27 ноября «Nirvana» играла в Риме. Это была настоящая катастрофа.

Привычно расточительный и непродуманный жест со стороны Джонатана и Брюса – прилететь в Рим посмотреть, как продвигается турне. У групп это вызвало сильнейшее чувство возмущения – им-то приходилось не спать, ехать в жуткой тесноте.

Рим оказался началом конца отношений «Sub Pop» с обеими группами: появление Джонатана и Брюса – планировавшееся как акт эмоциональной поддержки: пара друзей приехали поддержать подопечных – для музыкантов стало проявлением высокомерия, неуважения владельцев лейбла по отношению к своим группам.

– В этом турне они все еще громили свою аппаратуру на каждом выступлении, – говорит Кристоф. – Они прыгали на ударные установки, иногда специально предназначенные для шоу. Курт вел себя импульсивно: если у него не работал микрофон, он мог бросить его на сцену и уйти. В Курте чувствовалась затаенная агрессия, он был полон эмоций. Если под конец выступления Крист начинал размахивать своей бас-гитарой – это было не к добру.

– Концерт «Nirvana» в Риме не удался, – вспоминает Крэйг. – Их плохо приняли, и Курт рано ушел со сцены. Он был недоволен звуком. Я думаю, он был недоволен всем. Они разругались с Эдвином, да еще Курт закатил истерику по поводу плохих мониторов…

Курт разбил гитару во время «Spank Thru», забрался на динамики и грозился спрыгнуть.

– Вышибалы охренели, – вспоминает Брюс Пэвитт. – Охренели и зрители. Все умоляли его спуститься. Он дошел до предела. Если бы он спрыгнул вниз – он сломал бы себе шею.

Курт залез на стропила, оттуда на балкон – и собрался кидаться стульями в публику ^[173].

– После концерта звукооператор этого клуба ругался с «Nirvana» из-за разбитых микрофонов, – добавляет Крэйг. – Он подошел к Эдвину и Курту, держа в руках сломанные микрофоны. Они выглядели целыми, поэтому Курт схватил их и кинул на пол, заявив: «Вот теперь они сломаны». Эдвина это взбесило окончательно: «С этого момента я больше не менеджер турне „Nirvana“!» Я даже и не знаю, как именно они все уладили.

Поунмэн вывел Курта на улицу проветриться.

– Он кричал: «Я не хочу играть для этих кретинов, я хочу домой», – вспоминает владелец лейбла. – «Я хочу к своей девушке и не хочу больше никогда играть музыку».

Джонатан обещал Курту купить новую гитару в Женеве и билет на поезд до следующего города. Он заботился о том, чтобы вывести Курта из стрессового состояния, в котором тот находился после переездов в фургоне, чтобы певец пришел в норму к последнему концерту в Англии, который должен был состояться через несколько дней.

Крист с Чедом тем вечером также решили оставить группу.

На следующий день случился редкий выходной: «Nirvana» посетила Колизей, и все вроде бы утряслось – но ненадолго. Во время поездки на поезде из Рима в Женеву Курт уснул, и у него украли бумажник, паспорт и обувь.

– Это была, – криво усмехается Джонатан, – идеальная картина катастрофы: Курт натянул капюшон на голову, ни с кем не разговаривает и молча пьет горячий шоколад.

– Да, нам пришлось отправиться в консульство в Берне, который не значился в нашем турне, – вздыхает Крэйг, – мы просидели там шесть часов, пока все дела с бумагами были улажены. Как минимум один день был потерян.

3 декабря группа вернулась в Англию. И именно на первом концерте фестиваля «Lamefest» в лондонском клубе «Astoria» «Nirvana» пошла против всех правил. Во многом это выступление изменило все.

Все думали, что группа будет стараться впечатлить тех людей, которые пришли пораньше, чтобы посмотреть на них. На что мы рассчитывали? «Nirvana» ехала из Дувра в Лондон в холоде и тумане и прибыла за 20 минут до выхода на сцену. Никакого саундчека, никакого отдыха, ничего. Через 30 минут они, сокрушив все на своем пути четырьмя гитарами, ушли со сцены, не оставив в зале ни одного живого места. Я не говорю, что «Nirvana» сыграла лучше «Mudhoney» – которые находились в своем расцвете, – но на том концерте абсолютно все были сметены силой их выступления.

– Помнишь «Lamefest»? – смеется Кристоф. – Этот концерт меня просто потряс. Все прыгали со сцены, хедлайнерами были «Mudhoney», но «Nirvana» украла у них концерт. Это было до ужаса прекрасно.

– Это был отстой, – категорически заявлял Крист. – По шкале от 1 до 10 – это был ноль.

Все только и говорят об этом концерте. Я прекрасно помню, как Тэд Дойл подобрался к краю сцены, собираясь прыгнуть в толпу… но прыгнул ли он? Я помню сцену, абсолютно раздолбанную; усилители, гитары, микрофонные стойки сметены в сторону – «Nirvana» уходит со сцены… но было ли это на том концерте? Я не помню песен, но я до сих пор чувствую те эмоции, то выражение злости, когда Курт швырял гитару Кристу – а тот отбивал ее своим инструментом, разнося в щепки. Мне кажется, что получилось у них это не с первого раза… но кто знает?

Кое-то из моих друзей считает, что это один из лучших концертов в их жизни. Другие с таким же энтузиазмом утверждают, что это был полный отстой. Тем не менее я уверен, что именно на том концерте меня действительно коснулись мощь, ярость, фрустрация и самая настоящая дьявольская сущность Курта Кобейна.

– Курт был воплощением и добра, и зла, – вспоминал фотограф «Мелоди мейкер» Стивен Свит. – Он выплескивал всего себя наружу, как будто кроме этой секунды – когда он играет и поет – ничего больше нет.

Саймон Прайс в статье в «Мелоди мейкер» неделю спустя просто разгромил «Nirvana», направив весь свой сарказм против Криста: «Все идет к черту, когда этот долговязый, шатающийся, похожий на лягушку басист начинает строить из себя придурка». Остальным обозревателям это также не понравилось.

– Это было наше турне, – рычит барабанщик «Mudhoney» Дэн Питерс. – Оно длилось уже 9 недель. У меня осталось впечатление, что «Nirvana» выступила очень хреново. Они одну-то песню не могли толком сыграть, я уж не говорю про десять. Они рвали струны. В какой-то момент Крист начал размахивать своей бас-гитарой, а я стоял у края сцены. Внезапно эта чертова гитара сорвалась, и мне пришлось выставить руку – край гитары попал в меня. Если бы я хоть на секунду затормозил, она бы меня вообще прикончила.