Неразгаданный монарх - Теодор Мундт Страница 56

В этот момент пред великим князем и Кутайсовым появился запыхавшийся дежурный офицер, который уже давно разыскивал по лесу его высочество, чтобы сообщить о прибытии курьера из Петербурга. Курьер привез известие о возвращении в столицу ее величества и о желании императрицы видеть на следующее же утро его и ее высочество.

День уже склонялся к вечеру, необходимо было сейчас же отдать все распоряжения об отъезде.

Великий князь стремительно бросился к дворцу, разражаясь градом проклятий, что под рукой нет лошади, на которой он мог бы скорее вернуться домой.

— Да к чему, собственно, торопиться-то? — улыбаясь, спросил Кутайсов.

— Как «к чему торопиться»! — воскликнул Павел Петрович. — Завтра надо выехать ни свет ни заря, чтобы вовремя попасть к ее величеству. Высочайшие приказы надлежит всегда исполнять с солдатской точностью!

— Но ведь в данном случае это все равно невозможно! — с невинным видом возразил Кутайсов.

— Почему? — удивился великий князь.

— Да ведь вы приглашены вместе с ее высочеством, а великая княгиня посажена на сутки под арест, и, разумеется, нечего и думать о сокращении срока наказания! — ответил Кутайсов и весело расхохотался.

Павел Петрович вспыхнул и гневно закусил губы. Он успел совершенно забыть об этом эпизоде и теперь сам видел, насколько смешон и неуместен был этот арест великой княгини.

Он с бешенством поглядел на иронически улыбавшегося Кутайсова и кинул негодующим тоном:

— Ты что-то начал слишком забываться, турецкий идиот! Смотри, берегись, каналья! Доведешь ты меня когда-нибудь до того, что я обрежу тебе уши!

— Одну минуточку погодите с этим, ваше высочество, — не смущаясь, ответил камердинер. — Позвольте прислушаться… Да, да! Слева слышен стук мельницы, значит, нам надо свернуть вот сюда: идя через кусты, мы вдвое сократим путь и скорее выйдем ко дворцу. Нет, ваше высочество, мои уши положительно нужны еще для вашей августейшей пользы!

Действительно, не прошло и двух минут, как они вышли на опушку леса и пред ними показался дворец.

Великий князь прибавил шага и прямо направился к боковой мраморной лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки.

Кутайсов понял, к кому спешит великий князь, и не ошибся.

Действительно, Павел Петрович спешил исправить свой гневный промах, пока еще через посредство болтливой челяди и прибывшего курьера об этом не стало известно императрице.

Комната, в которой великая княгиня «отбывала наказание», находилась в стороне от жилых покоев дворца и помещалась в антресолях, в конце довольно длинного коридора.

Тут было пустынно, тихо и могильно-жутко.

Быстрые шаги великого князя отдавались мрачным эхом под сводами.

Еще издали, не доходя до дверей комнаты великой княгини, Кутайсов, который имел привилегию выкидывать всевозможные безумства, начал громко смеяться. Павел Петрович понял причину этого смеха, как только заметил старого князя Несвитского, которому была поручена охрана августейшей узницы. Для верности Несвитский уселся прямо на полу и закрыл проход в комнату арестованной своей широкой, жирной спиной.

— Что вы делаете здесь, князь? — спросил Павел Петрович вне себя от изумления.

— Имею честь в точности исполнять приказание вашего императорского высочества! — отрапортовал старик, с большим трудом поднимаясь на ноги, чтобы сделать великому князю уставный поклон.

— Как я вижу, вы очень хорошо сторожили великую княгиню, — сказал Павел Петрович, которого рассмешила смесь горделивости и робости в почтительно склонившейся позе Несвитского. — Разумеется, раз вы собственным телом загородили вход в комнату, то ни туда, ни оттуда никто не мог проникнуть. Вы были в юности очень хорошим артиллеристом, князь, и в будущем, когда я получу возможность самостоятельно распоряжаться в стране, я обязательно назначу вас главным инспектором и начальником всех русских крепостей.

— В надежде, что князь будет лучше сторожить крепости, чем эту дверь! — заметил Кутайсов. — Я совершенно ясно слышу, что в комнате у ее высочества кто-то есть, а, судя по голосу, это Нелидова. Да, так оно и есть! Наверное, князь вздремнул на минуточку, а Нелидова, которая скачет, словно горная серна, воспользовалась этим, чтобы перескочить через массивное сиятельное тело!

Несвитский разозлился.

— Молчи, не забывайся, мальчишка! — окрысился он на Кутайсова. — Как ты смеешь издеваться над почтенным, заслуженным стариком! Да и хорош бы я был, если бы дал перехитрить себя каждой придурковатой девчонке!

— Вот как? — с глубокой иронией ответил Кутайсов. — Вы именуете Нелидову придурковатой девчонкой, князь? Ну, в таком случае я могу совершенно свободно проглотить «мальчишку», потому что если вы решаетесь награждать своим эпитетом столь достойную особу, как девица Нелидова, то мне уж ровно ни на что претендовать и рассчитывать не приходится!

И Кутайсов грациозно раскланялся.

— Князь Несвитский, — с выражением высшего неудовольствия сказал Павел Петрович, — вы сделали бы лучше, если бы не спали на своем посту и не оскорбляли в моем присутствии достойной дамы двора ее высочества и дворянина, состоящего при моей особе!

Князь даже рог раскрыл от неожиданности этого замечания, поразившего его словно ударом грома.

Павел Петрович отстранил его в сторону и толкнул дверь ногой.

В ответ на этот шум в комнате послышались слабый, испуганный крик и громкий, задорный смех. Смеялась Нелидова, которая подскочила к дверям, чтобы узнать, кто это ломится к ним.

Столкнувшись нос с носом с великим князем, она не на шутку перепугалась и остановилась посреди комнаты в величайшей растерянности.

Великая княгиня, сидевшая на подоконнике, встала и ласково поклонилась супругу.

Павел Петрович ответил ей тем же и продолжал насмешливо смотреть на перепуганную Нелидову.

— Ваше высочество пришли сюда, чтобы отворить двери нашей темницы? — чуть слышно пролепетала в конце концов смущенная фрейлина.

— Скажите-ка лучше сначала, как это вы попали в темницу, сударыня? — сухо ответил вопросом на ее вопрос Павел Петрович.

Нелидова еще гуще заалелась и ответила с комическим смущением:

— Очень извиняюсь, ваше высочество, но я знаю, что ее высочество нуждается в моих услугах: ведь я осчастливлена в этом отношении предпочтением ее высочества, и никто другой в некоторых вещах никак не может заменить меня…