Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941-1942 - Гюнтер Банеман Страница 56

Это был не конвой. Это был одинокий грузовик. Пыль от конвоя стояла бы длинной стеной, а это было тонкое, как карандаш, облачко. Это был мой шанс – получить воду или пулю! И я рискну. С тревогой взглянув в сторону Эль-Уббы, я с облегчением увидел, что оттуда ничего не движется. Было бы весьма неудобно, если бы два грузовика сошлись в точке моих оперативных действий. Одного будет достаточно; возможно даже, более чем достаточно.

Я взял автомат и заменил полупустой магазин на полный. Теперь у меня тридцать два патрона, и этого должно хватить. С резким звуком затвор загнал первый патрон в патронник.

Я намеревался захватить приближающийся грузовик на повороте в сто восемьдесят градусов, развернуть в обратную сторону и постараться быстро отъехать как можно дальше от Эль-Уббы.

Я уже изучил участок поворота и сделал заключение, что он позволяет развернуть грузовик, не завязнув колесами в глубоком рыхлом песке и не скатившись вниз по склону. Земля на обочине была твердой, хотя и неровной. Опытному водителю нетрудно там развернуться.

Однако оставался вопрос, что это была за машина – итальянская или немецкая – и был ли в кабине второй шофер? Что везет этот грузовик – припасы или солдат? Если солдат, то мне крышка. Впрочем, меня ждет тот же самый конец, если я в ближайшее время не достану воды.

По мере приближения машины я отчетливо разглядел, что это был грузовик, но это все, что я смог различить за завесой пыли, часть которой гнал вперед попутный ветер. Последний взгляд в сторону Эль-Уббы убедил меня, что оттуда ничего не двигалось.

Я медленно спустился вниз по крутому склону метров на семь. Я услышал, как водитель переключил мотор на низшую передачу, и грузовик начал крутой подъем – скоро его ждет крутой поворот, и скорость грузовика будет не больше скорости пешехода.

Я ждал, прижавшись к скале. Я понимал, что не было смысла сразу же открывать огонь. Водители наверняка предупреждены о том, что где-то поблизости скрываюсь я, и могут не остановиться, или открыть ответный огонь, или изготовиться к стрельбе.

Надрывные звуки мотора слышались все ближе. Выглянув из-за скалы, я увидел сначала клубы пыли на изгибе дороги, а затем немецкий грузовик «опель». Мое сердце забилось от радости, когда я рассмотрел лишь одного человека в водительской кабине. Я был готов действовать. Затем, увидев, что остальная часть грузовика закрыта брезентом, я остался в своем укрытии, пока он не проехал мимо, обдав меня клубами пыли.

Я заглянул в грузовик сзади, увидев, что солдат там нет, рванул вперед вдоль трясущегося борта и запрыгнул на подножку.

Вороненое рыло моего автомата просунулось в открытое окно. В лицо водителя глядела ухмыляющаяся смерть.

Человек за рулем настолько окаменел от неожиданности, что грузовик чуть не съехал с трассы. Криком приказав ему остановиться, я тем самым вернул его к действительности. Машина рывком остановилась как вкопанная.

– Руки вверх, – приказал я, – и держи их так, чтобы мне было видно.

Водитель открыл было рот, чтобы ответить, но мое появление, видимо, лишило его дара речи. Я занял место рядом и упер ствол ему в ребра, а рукой обшарил пояс в поисках оружия, но ничего не нашел. Да и искать-то было негде, на водителе были только шорты и рубашка.

– Где твое оружие? – прокричал я ему, радуясь удачному исходу дела.

Он кивком показал на карман в дверце. Не отрывая взгляда от водителя, я извлек оттуда «Парабеллум» и сунул его себе за пояс.

– Ладно, поехали. Разверни грузовик, – приказал я ему.

Он не спорил, ведь в ребра ему упирался ствол моего автомата. Пока он разворачивался, я поискал его флягу и вскоре нашел ее – она висела под приборной доской. Я взял ее и отвинтил крышку. Водитель, занятый разворотом грузовика, не мог сделать чего-либо лишнего. Тепловатый чай, содержавшийся во фляге, показался мне вкуснее любого нектара.

– Как далеко я должен вас отвезти? – спросил он, и я уловил его мимолетный взгляд.

– Послушай, как твое имя? – спросил я и отодвинул от него ствол.

– Спасибо, было чертовски больно, когда эта штука упиралась в ребра, – ответил он. – Меня зовут Хорст, рота снабжения пятнадцатой танковой дивизии.

Всего лишь несколько месяцев назад наши части были соседями у аэродрома в Эль-Адаме. Похоже, мне не было нужды представляться самому.

Он как будто прочитал мои мысли и спросил:

– Ваша фамилия – Банеман?

Прежде чем ответить, я отхлебнул еще чаю из фляжки.

– А откуда тебе известно, что я – Банеман? – спросил я. – Кстати, у тебя много еще воды? – Меня обеспокоило, что содержимое фляжки быстро уменьшалось.

– Три канистры, – ответил он.

Мне повезло. У меня теперь был не только грузовик, но и море воды.

– А продуктов? – спросил я.

– Достаточно, чтобы прокормить целую роту в течение четырех дней, – заверил он меня, умело объезжая выбоины.

– Бензин?

– Полная бочка, помимо того что в баке, – ответил он.

Я хохотнул вслух. А ведь я выиграл! Теперь я избавлюсь от всех своих забот и хлопот.

– С тобой ничего не случится, – заверил я его, – если не сделаешь какой-нибудь глупости. Я заберу твой грузовик с содержимым, а тебя отпущу. По этой дороге ты сможешь добраться до Эль-Уббы или назад в Мараву, куда пожелаешь!

– Послушайте, я не собираюсь делать глупостей, – заговорил Хорст. – Сегодня утром в Мараве нас предупредили, что мы можем встретить вас. Нам также рассказали, что случилось в Эль-Уббе и про то, как вы обошлись там с итальянцами. Я не хочу в этом участвовать – грузовик да и груз этого не стоят. Я не буду препятствовать вам, если вы захотите уехать, так что забирайте все, но оставьте меня в покое! Я не буду мешать вам, что бы вы ни задумали.

Пока мы ехали, я какое-то время обдумывал его слова. Он был, похоже, признателен мне, слишком признателен, но, подумав как следует, я понял, что у него просто не было другого выбора. Пистолет отняли, под ребра сунули автомат – как тут не подчиниться. Ему не было смысла сопротивляться, особенно после того, что ему рассказали в Мараве о вчерашнем ночном побоище в Эль-Уббе.

– Ну что ж, в таком случае я, пожалуй, еще отхлебну, – сказал я благодушно и, запрокинув фляжку донышком вверх, вытряс последнюю каплю в свое пересохшее нутро. – Ты знаешь, где эта трасса сворачивает на дорогу в объезд Мартубы? – спросил я и повесил пустую флягу на место под приборной доской.

Хорст усмехнулся:

– Я проехал этот поворот не более чем за час до того, как вы велели мне развернуть грузовик.

Он не отрывал взгляда от изрезанной колеями дороги впереди нас. Спидометр показывал около пятидесяти километров в час, что было неплохо для такой дороги.

– Там есть цистерна под названием Сиди-Бу-Халфайя, – сказал я ему. – Там я тебя высажу, и ты сможешь проголосовать, когда появится какая-нибудь машина.