Петр Великий. Деяния самодержца - Роберт К. Масси Страница 56

Карл снова неспешно двинулся на север, и к 11 сентября шведская армия подошла к пограничному городку Татарску – самой северо-восточной точке России, до которой суждено было дойти шведскому королю. Отсюда шла дорога на Смоленск, но вид с дороги открывался зловещий: день и ночь над горизонтом полыхало багровое зарево. Карл видел, какому опустошению подверг царь соседние с Россией польские и литовские земли, но он и помыслить не мог, что ту же тактику Петр применит и в своей стране. Эта картина заставила Карла задуматься. Как бы упорно ни наседал он на неприятеля, тот постоянно ускользал. Шведские солдаты строились в боевые порядки, а оказывались лицом к лицу с безлюдной пустыней. Собранные под Могилевом припасы таяли с каждым днем. Пища была скверной, и хотя сам король ел из солдатского котла, роптали не только немецкие наемники, но даже иные шведские ветераны. Все время приходилось идти по выжженной земле, и густые облака дыма от сожженных полей и селений порой затмевали солнце на горизонте; стоило кому-нибудь отстать, как тут же налетали отряды казаков и калмыков. Джеффрис мрачно заметил: «Сейчас мы принуждены питаться лишь тем, что удается найти и выкопать из земли [крестьянские запасы], но если нежданный мороз лишит нас этого средства, боюсь, что Его Величество вместо грозной армии приведет в Россию кучу голодранцев».

Выручить мог только Левенгаупт. Получи шведская армия припасы из его обоза, ей удалось бы спокойно миновать опустошенные земли и пробиться к изобильным окрестностям Москвы. Напряженно всматриваясь в завесу дыма на востоке, Карл и его командиры то и дело оглядывались назад, с нетерпением повторяя: где же Левенгаупт?

С каждым днем положение ухудшалось. Армия изготовилась к могучему завершающему удару, который положил бы конец войне, но идти вперед без Левенгаупта войска не могли – земля впереди была выжжена дотла. Но и стоять на месте они тоже не могли из-за нехватки провианта. Оставалось два выхода. Первый – отступить к Днепру и дождаться Левенгаупта. Карл тут же отбросил эту мысль: ему невыносимо было думать о возвращении. Для него это означало признать провал всей летней кампании. Хотя король и не знал точно, где находится Левенгаупт, он надеялся, что тот уже на подходе и, несмотря на все задержки, они вскоре соединятся. Второй выход был не лишен риска и оттого гораздо больше импонировал Карлу: отклониться от курса на Смоленск и Москву и повернуть на юг в Северскую землю [43]. Это позволило бы сохранить наступательный порыв шведов и в то же время дало бы армии возможность оказаться в богатых, не тронутых разорением землях, где на полях как раз убирали урожай. На Северщине, пополнив припасы, Карл мог бы дождаться подкрепления от Левенгаупта, а уж затем идти на Москву.

Карл долго совещался в Татарске с Реншильдом и Пипером и в конце концов склонился к этому маршруту. Решение было принято, и следовало двигаться без промедления и скрытно, ибо только так можно было надеяться прибыть в Северскую землю раньше русских. У шведов было преимущество – к Северской земле они находились ближе и могли воспользоваться более коротким путем. Значит, нужно было повернуться спиной к русским и быстрым маршем уходить на юг, чтобы оставить противника позади и первыми дойти до цели. Итак, в Татарске шведская армия получила новые приказы. Особый мобильный авангард из 2000 пехотинцев и 1000 кавалеристов, отобранных среди гвардейцев и других лучших частей, получил двухнедельный запас провизии, чтобы не тратить время на ее поиски в пути. Командиру авангарда – генералу Андерсу Лагеркроне – было приказано идти форсированным маршем, занимая по дороге населенные пункты и речные переправы, что открыло бы шведам путь на Северскую землю и перекрыло бы его для русских. Лагеркрона был посвящен в общий план действий и знал, что целью операции является захват главного города Северской земли – Стародуба. Расстояние от Татарска до Стародуба по прямой составляло 125 миль. В ту же ночь к Левенгаупту были посланы курьеры с донесением об изменении маршрута и приказом идти к Стародубу. В течение ночи отбыли поодиночке в разное время три гонца: хотя бы один из них должен был добраться до Левенгаупта.

Ранним утром 15 сентября начался поход на юг – роковой для Карла поход, во многом определивший судьбы России и Петра. Наступление на Москву было отложено – как оказалось, навсегда. С решением, принятым в Татарске, удача отвернулась от шведов. Минувшей осенью и зимой Карл прошел едва ли не половину Европы и, совершив ряд блистательных маневров, одолел несколько грозных речных рубежей. Но летом 1708 года стратегическое чутье изменило Карлу: он попал в зависимость от Левенгаупта с обозом. Левенгаупт не поспел к сроку, и было потеряно все лето, а вместе с ним и возможность броска на Москву. Но все же в сентябре 1708 года, когда Карл принимал в Татарске решение повернуть на юг, он еще владел инициативой и его армия была цела. Он двинулся в Северскую землю с верой в то, что провал Московской кампании – лишь временная неудача.

В действительности же он вступил в полосу бедствий, которой суждено было завершиться крахом.

* * *

Первой жертвой решения Карла оказался Левенгаупт. 15 сентября, в тот день, когда Карл снялся с лагеря в Татарске и направился на юг, Левенгаупт находился в тридцати милях западнее Днепра. Карл в это время был в шестидесяти милях к востоку от реки. Петр тотчас усмотрел открывшуюся перед ним возможность: расстояние в девяносто миль оставляло обоз без защиты. Шереметева с главными силами царь отправил на юг, чтобы отрезать Карла от обоза Левенгаупта. Но десять батальонов отборной пехоты, включая преображенцев и семеновцев, были оставлены и посажены на коней; вместе с десятью полками кавалерии и драгун они составили «корволант» – «летучий корпус» численностью в 11 625 человек, во главе которого встал сам царь. С этими силами Петр и Меншиков отправились на запад, чтобы перехватить Левенгаупта. Царь не располагал точными сведениями о численности корпуса Левенгаупта. Доносили, что у него около 8000 человек, тогда как на самом деле было 12 500. На всякий случай Боуру с 3-тысячным отрядом драгун тоже было велено выступить на запад и соединиться с царем. Таким образом, наперехват 12 500 шведам двигалось 14 625 русских.

Между тем измученный трехмесячным нелегким путем обоз Левенгаупта 18 сентября подошел наконец к Днепру. Здесь Левенгаупта перехватили три королевских гонца с приказом перейти через реку и поворачивать на юг, к новому месту встречи – Стародубу. В течение трех дней усталые солдаты переправляли подводы через Днепр. 23 сентября, когда на восточный берег высаживались последние роты, Левенгаупта встревожило приближение значительных групп русских войск – то тут, то там на опушке леса замаячили кавалеристы в красных мундирах. Тогда он поспешил к городу Пропойску на реке Сож. Если бы он успел вовремя переправиться через Сож, у него были бы неплохие шансы настичь королевскую армию целым и невредимым.

Началась упорная гонка. Левенгаупт отчаянно рвался к Пропойску, но его тяжело груженные фуры вязли в дорожной грязи. Утром 27 сентября передовые отряды русской конницы настигли его и сцепились с тыловым охранением. Левенгаупт понял, что серьезного столкновения не избежать и, значит, нужно сделать выбор: то ли оставить арьергард сдерживать противника сколько возможно и в крайнем случае пожертвовать им, а самому со всеми войсками и обозом попытаться как можно скорее достичь Сожа или же остановиться и принять бой. Левенгаупт был верен себе – он выбрал второе. Отослав подводы вперед, он вывел пехоту и конницу на дорогу и построил в боевой порядок, ожидая нападения русских. Так они и простояли все утро и первую половину дня 27 сентября. Ближе к вечеру стало ясно, что русские пока нападать не собираются. Левенгаупт, свернув боевой порядок, отошел по дороге на несколько миль и снова приготовился к бою. Солдаты простояли в строю всю ночь.