Русский флот на чужбине - Никита Кузнецов Страница 56

Двухорудийная батарея на Исосаари (близ Хельсинки) была закончена постройкой лишь к 1960 г. Через 20 лет одну из установок разрезали на металл, вторую сохранили как музейный экспонат.

Запасные стволы и орудийные станки использовались финскими военными для восстановления артиллерийских установок на железнодорожных платформах, взорванных советскими войсками при эвакуации с полуострова Ханко в 1941 г. После заключения перемирия с СССР в 1944 г. железнодорожные орудия, возвращенные советской стороне, несли службу до 1960 г. Впоследствии одна из установок стала частью мемориального комплекса береговой обороны, организованного на форте Красная Горка в окрестностях Ленинграда. После расформирования войсковых частей, расположенных на Красной Горке, ликвидировали и экспозицию. В результате железнодорожная установка оказалась просто брошенной на произвол судьбы. Еще двум аналогичным арт-системам повезло больше — они находятся в музеях Москвы (Центральный музей Великой Отечественной Войны 1941–1945 гг. на Поклонной горе) и Санкт-Петербурга (Музей железнодорожной техники на Варшавском вокзале).

Однако речь шла о благополучной доставке в Финляндию лишь восьми орудий; что же случилось с остальными четырьмя? Их судьба сложилась еще более замысловато. Эти четыре орудия перевозили на пароходе «Нина», прибывшем в воды Норвегии 11 марта 1940 г., т. е. за день до подписания мирного договора, положившего конец «Зимней войне». По каким-то причинам пароход оставался в норвежских водах еще некоторое время, вплоть до момента вторжения в Норвегию германской армии. Немцы, захватив пароход с орудиями, включили их в состав батареи, сооруженной на острове Гернси (Нормандские острова в проливе Ла-Манш).

Батарея первоначально получила название «Нина» (по названию парохода, перевозившего орудия), а в августе 1942 г. батарею переименовали в честь капитана 1-го ранга Рольфа Мируса — известного деятеля военно-морской артиллерии Германии, погибшего в ноябре 1941 г. — «Мирус». В течение войны русские орудия неоднократно открывали огонь по кораблям союзников в Ла-Манше.

О последнем эпизоде, связанном с «батареей Мируса», образно написал известный современный историк фортификации и береговой артиллерии В.И. Калинин в предисловии к переводу английской книги по истории батареи: «Даже 8 мая 1945 г. экспедиционные силы англичан, готовившие высадку на острова, вынуждены были в спешном порядке удалиться от них, получив от немцев уведомление, что их корабли будут потоплены огнем батареи, если подойдут к островам ранее 0 часов 9 мая — даты общей капитуляции Германских вооруженных сил. Разумеется, не было ничего хорошего в том, что столь мощные русские орудия оказались во вражеских руках. Тем не менее, вся история создания и боевой деятельности батареи „Мирус“ свидетельствует, по крайней мере, о том, что русские инженеры и артиллеристы по праву могли гордиться созданными ими 305-мм/52 кал [иберными] пушками».

После вступления на остров английских войск гарнизон батареи попал в плен, часть оборудования демонтировали и увезли в Англию. 305-мм орудия первоначально были открыты для всеобщего обозрения, но в 1946 г. власти острова решили их уничтожить, что и было сделано. Как видим, не только у людей и кораблей, ставших эмигрантами, по-разному складывалась судьба — необычной она бывает даже у артиллерийских орудий.

Несмотря на то что эскадра перестала существовать, ее судьба болью отозвалась в сердцах русских эмигрантов, причем не только моряков. Память русского флота решили увековечить, построив православный храм, в котором были бы установлены памятные доски с начертанными на них названиями кораблей. Была образована специальная комиссия под председательством контр-адмирала С.Н. Ворожейкина, занимавшаяся организационными вопросами и прежде всего сбором пожертвований. Идею активно подержали эмигрантские военные журналы — на страницах пражского «Морского журнала» и брюссельского «Часового» постоянно печатались обращения с призывом присылать пожертвования на строительство храма. Деньги поступали со всех уголков мира. Инженер-коммерсант А.П. Клягин, занимавшийся скупкой у французов имущества бывшей эскадры, передал в храм много предметов — люстры, якоря, мраморные плиты. Церковь строилась по проекту и под руководством военного инженера полковника Н.С. Сухоржевского. Многие иконы и настенная роспись выполнил художник Г. Чапега. Торжественное освящение храма в честь Святого Благоверного князя Александра Невского состоялось 10 сентября 1938 г. Первым настоятелем церкви стал священник Иоанникий Полетаев. Вместо алтарной завесы на царских вратах повесили Андреевский флаг с корабля «Георгий Победоносец», на стенах висели иконы Христа Спасителя, Богоматери, святого Константина и святой Елены, взятые с того же корабля.

В период Второй мировой войны храм сильно пострадал в результате авианалетов на Бизерту. В 1949 г. под руководством игумена Феодосия, организовавшего сбор средств, его восстановили. В 1950 г. в храме установлена мраморная доска, на которой высечены названия всех кораблей, пришедших в Бизерту в 1920–1921 гг. Французское правительство выделило на ремонт 975 тысяч франков, остальные суммы, около полутора миллионов франков, были собраны среди верующих. Этот храм существует и по сей день, олицетворяя собой духовную связь между русскими эмигрантами и Россией.

Часть чинов эскадры и членов их семей осталась жить в Тунисском протекторате. До Второй мировой войны в Тунисе существовала кают-компания офицеров русского флота под председательством контр-адмирала М.А. Беренса. Моряки входили и в отдел Общества русских офицеров — участников войны, возглавлявшийся к 1930 г. капитаном 2-го ранга А.П. Кублицким. Но постепенно число русских людей редело: кто-то уезжал из Северной Африки, кто-то уходил в мир иной. Много русских, имевших французское гражданство, покинуло Бизерту после обретения независимости Тунисом в 1956 г., в т. ч. и в первой половине 60-х гг.

К настоящему моменту в Бизерте из представителей русской морской эмиграции живет Анастасия Александровна Манштейн- Ширинская, дочь старшего лейтенанта Александра Сергеевича Манштейна, командовавшего эсминцем «Жаркий», входившего в состав Русской эскадры. Именно благодаря этой женщине удалось сохранить и увековечить память о русских моряках не только в Бизерте, но и в России. Анастасия Александровна всю жизнь работала школьным преподавателем. Многие из ее учеников продолжили образование в СССР и создали там свои семьи. Даже в 1970-1980-е гг. Манштейн-Ширинская общалась с приезжавшими для работы по контракту в Республику Тунис советскими гражданами.

С 1987 г., после начала «перестройки», она смогла наладить более тесные связи с Россией, от которой она всегда считала себя неотделимой. В 1989 г. в газете «Советская культура» появилась статья С.В. Жданова под названием «Сквозь пелену времен». В ней автор на основе бесед с Анастасией Александровной впервые попытался рассказать правду о бизертинской эскадре. После этого стали появляться новые статьи и телепередачи. На место последней стоянки русского флота стали приезжать журналисты, воинские почести могилам моряков отдавали экипажи заходивших в Бизерту кораблей. В 1990 г. благодаря Анастасии Александровне удалось перевести под юрисдикцию Московской патриархии храм Святого Александра Невского, благодаря чему там вновь начались богослужения. Двумя изданиями вышла в России книга Манштейн-Ширинской, озаглавленная «Бизерта. Последняя стоянка». Она неоднократно бывала в России и с целью сохранить, спасти для потомков все то, что осталось на месте пребывания эскадры, добивалась приема на самом высшем уровне. Энергия, которую проявляет эта замечательная Русская Женщина в деле восстановления памяти об Исторической России, потрясает и вызывает глубочайшее восхищение.