История любви в истории Франции. Том 2. От Анны де Боже до Марии Туше - Ги Бретон Страница 56

— Защитите принцессу, — приказала она королю.

— Дочь моя, — сказал тогда король, — раз уж Богу было угодно, чтобы вы стали моей невесткой и женой дофина, я не хочу никого другого.

После чего поднял ее с колен и сердечно расцеловал.

Успокоенная дофина возвратилась в свои апартаменты и принялась прикладывать к своему животу странные припарки, состоявшие из смеси земляных червей, измельченных листьев барвинка, истолченного в порошок оленьего рога, коровьего навоза и молока кобылицы. Это средство, которое ей посоветовал алхимик из числа друзей, должно было помочь дофине родить супругу наследника.

После чего, раз уж ей рекомендовали и второй способ избавления от бесплодия, она выпила большой стакан мочи мула.

А пока дофина пыталась произвести потомство, м-м д'Этамп и Диана продолжали борьбу с помощью клеветы, разогревавшей умы и вызывавшей что ни день все большее противостояние католиков и протестантов.

Эта опасная игра, затеянная двумя женщинами, «чья ненависть била через край», создавала в стране атмосферу гражданской войны, которая так напугала короля, что он впервые, не прислушавшись к сетованьям любовницы, предоставил 24 июня 1539 года парламенту право подписать постановление, по которому ересь объявляется вне закона.

Узнав об этой новости, м-м д'Этамп устроила ужасающую сцену, плакала, топала ногами и рвала зубами носовой платок; однако монарх остался непреклонным. В ярости она отправилась к себе в спальню, не имея сил сдерживать вопли.

Эти вопли были вполне уместны, потому что теперь по всему королевству некогда добропорядочные люди, чьи кровавые инстинкты были разбужены ею и Дианой, с бездумной легкостью истребляли друг друга только из-за того, что мессу служат на латинском языке…

Протестанты, разумеется, не пожелали отречься от своей религии, и по стране запылали костры, к великой радости Дианы де Пуатье, которая лелеяла мечту увидеть на одном таком костре превращающуюся в пепел герцогиню Этампскую.

Но фаворитка была спокойна. Она знала, что, пока жив король, никто не посмеет волоса тронуть на ее голове, и продолжала интриги, стремясь женить принца Карла на одной из дочерей Карла Пятого.

В конце июня ей удалось затащить Франциска I в Ниццу, чтобы он там подписал с императором перемирие; оба монарха, однако, говорили только о политике, и ей не удалось свернуть разговор на интересующую ее тему.

Однако через пять месяцев после этой встречи, в ноябре 1539 года, город Гент, задавленный налогами, поднял мятеж против императора и сдался Франции.

Франциск I, проявив рыцарство, отказался от неожиданного дара, и с истинно королевской галантностью предложил Карлу Пятому пройти через его территорию и подавить мятеж.

Император принял предложение. 20 ноября он вступил в пределы Франции, и всюду его встречали приветственными криками. По приказу Франциска I все города были празднично украшены, и простой народ, всегда готовый повеселиться, вовсю аплодировал вчерашнему врагу.

Карл Пятый тем не менее чувствовал себя не очень уверенно и задавался вопросом: не кроется ли за всеми этими празднествами каких-либо черных умыслов и не намеревается ли Франциск I захватить его в плен, памятуя о Мадриде?

Сколько раз ему казалось, что его хотят даже не в плен взять, а убить, потому что по странному невезению во время его путешествия через Францию с ним произошел целый ряд неприятностей. В Бордо, например,, он чуть было не задохнулся; в Амбуазе какой-то стражник поджег башню Юрто в тот момент, когда император там находился; еще где-то ему на голову свалилось полено…

Король и герцогиня Этампская были вне себя от негодования из-за этих ужасных происшествий, так как собирались попросить у своего гостя руки его дочери с герцогством Миланским в приданое для юного Карла. Но они не отваживались обратиться к нему с этой просьбой в момент, когда император то задыхался от кашля, наглотавшись дыма, то едва жив остался от удара по голове.

Так дело и тянулось. Карл Пятый, надо признать, очень учтиво скрывал свою тревогу. После нескольких дней, обошедшихся без происшествий, он даже отпустил несколько изящных комплиментов по адресу очаровательной фаворитки. И у той снова появилась надежда.

Увы! Однажды в Фонтенбло молодого принца Карла осенила столь странная идея, что все интриги герцогини Этампской чуть было не пошли прахом. В тот день, увидев императора верхом на лошади, юнец неожиданно вскочил на круп позади императора и, обхватив его руками, закричал:

— Сир, вы мой пленник!

Карл Пятый побледнел, но потом понял, что это шутка, и изобразил подобие улыбки. И все же с этого момента его преследовала только одна мысль — поскорее покинуть эту слишком легкомысленную страну и вернуться в Испанию.

М-м д'Этамп это сразу поняла. Запаниковав от мысли, что Карл Пятый может уехать раньше, чем у нее будет время поговорить о браке, который послужит уничтожению вдовы Великого сенешаля, она решилась соблазнить императора и привлечь его всеми возможными средствами, включая и предательство.

На этот раз война дам должна была поставить под угрозу Францию.

* * *

Прежде чем приступить к переговорам, м-м д'Этамп подумала, что неплохо бы сначала продемонстрировать императору, как велико ее могущество при дворе и как безропотно слушается ее король.

Однажды вечером по просьбе фаворитки Франциск I сказал, улыбаясь, Карлу Пятому:

— Брат мой, эта прекрасная дама посоветовала мне не отпускать вас из Парижа, пока вы не аннулируете Мадридский договор. Что вы об этом думаете?

Император, всегда и во всех обстоятельствах не терявший самообладания, ответил холодно:

— Если это добрый совет, надо ему последовать.

На том и остановились.

Но тревога была посеяна, и с этого момента Карл Пятый, крайне обеспокоенный, старался привлечь м-м д'Этамп на свою сторону.

На следующий день, возвратившись с охоты вместе с королем, император попросил принести ему воды, чтобы вымыть руки. Слуга тут же принес и стал лить ему на руки чистую воду из кувшина, а герцогиня Этампская, старавшаяся быть постоянно рядом с императором, подавала ему полотенце.

Продолжая при этом беседовать с Франциском I, Карл Пятый снял с пальца кольцо с огромным бриллиантом и как бы нечаянно уронил его.

Фаворитка быстро наклонилась, подняла драгоценность и протянула императору.

Монарх только того и хотел.

— Прошу вас, мадам, оставьте его себе, — сказал он. — Кольцо находится в столь прекрасных руках, что я не смею его забрать.

Фаворитка, слегка покраснев, поблагодарила и надела кольцо на палец.

Что до Франциска I, то он и сам так привык осыпать подарками придворных прелестниц, что ему и в голову не пришло, что жест гостя может быть чем-то еще, кроме галантности.