Король говорит! - Питер Конради Страница 56

В своем ответном письме через два дня королева-мать была так же щедра на похвалу Логу. «Я думаю, что знаю, быть может, лучше всех, какую большую помощь Вы оказали королю не только в его речи, но посредством этого во всей его жизни и взглядах на жизнь, — писала она. — Я всегда буду благодарна Вам за то, что Вы сделали для него. Он был прекрасным человеком, и я уверена, он никогда не думал о себе. Я так надеялась, что ему дано будет прожить хоть немного в относительном покое после многих мучительных лет такой мужественной борьбы. Но это не сбылось. Я очень надеюсь на Ваше скорое выздоровление».

В мае того же года ее дочь, теперь королева Елизавета II, помня, как близок был Лог к ее отцу, послала ему маленькую золотую табакерку, принадлежавшую королю, приложив к ней следующую записку;

Посылаю Вам эту коробочку, которая всегда стояла на столе у короля и которую он очень любил, так как я уверена, Вам будет приятно иметь маленький личный сувенир в память о том, кто был так благодарен Вам за все, что Вы сделали для него. Эта коробочка с его письменного стола, и я знаю, что он захотел бы, чтобы она принадлежала Вам.

Надеюсь, что Вы поправляетесь. Я тоскую по королю все больше и больше.

Искренне Ваша, Елизавета

В декабре королева впервые выступила с рождественским обращением из Сандрингема. «Каждое Рождество мой любимый отец обращался по радио к своему народу во всех частях света, — начала она. — Как и он, я говорю с вами из своего дома, где провожу Рождество со своей семьей». Говоря спокойным, уверенным голосом, без малейшего признака затрудненности, так омрачавшей жизнь ее отца, она отдала дань благодарности тем, кто все еще несет службу в вооруженных силах за рубежом, и поблагодарила своих подданных за верность и любовь, выказанные ей со времени ее восшествия на престол десять месяцев тому назад. «Мой отец, а до него мой дед упорно трудились всю свою жизнь ради еще более тесного объединения наших народов и для того, чтобы хранить идеалы, которые были так близки их сердцам. Я буду, не жалея сил, продолжать их труд».

Лог никак не высказал своего мнения об этой речи. Неизвестно даже, слушал ли он ее. В любом случае его услуги более не требовались, а здоровье его ухудшалось. Праздничные дни он провел у себя в квартире, в окружении троих сыновей с их семьями: Валентина с его женой Анной, Лори и Джо с детьми — четырнадцатилетней Александрой и десятилетним Робертом — и Энтони с его будущей женой Элизабет, с которой они поженились год спустя.

Вскоре после Нового года Лог заболел опять. Более трех месяцев он был прикован к постели. Для ухода за ним наняли постоянную сиделку. Через некоторое время он впал в кому. У него отказали почки, и 12 апреля, почти через два месяца после своего семидесятитрехлетия, он умер. Среди его вещей оказались два приглашения на коронацию королевы. Второе, очевидно, было послано потому, что он по слабости не смог ответить на первое.

Некрологи, появившиеся в Британии, Австралии и Америке, были кратки. «Вчера скончался мистер Лайонел Лог, КОВ [149], один из ведущих специалистов в области логопедии. Главным образом благодаря ему король Георг VI преодолел свои затруднения с речью, — писала газета „Таймс“, поместив его между некрологами бывшего президента Польши и главы одной из американских инженерных компаний. — Он длительное время находился в близких личных отношениях с королем». По поводу его методики автор некролога лишь замечает: «Важной частью метода Лога были его наставления о том, как правильно дышать, чтобы добиться беглости речи без напряжения».

Несколькими днями позже внесли свой вклад читатели газеты: «Позвольте мне, воспользовавшись любезностью редакции, принести скромную дань уважения и благодарности великому труду мистера Лайонела Лога, — писал некий Дж. К. Уимбаш. — Я был его пациентом в 1926 году и могу утверждать, что он обладал изумительным терпением и сверхчеловеческим даром сочувствия. В его доме в Болтон-Гарденз я был представлен покойному королю, в то время герцогу Йоркскому. На свете очень много людей, которые, подобно мне, благословляют имя Лайонела Лога» [150]. Похороны Лога состоялись 17 апреля в церкви Святой Троицы в Бромптоне. Он был кремирован. Королева и королева-мать прислали на похороны своих представителей, как и Верховный комиссар Австралии [151]. Работа Лога с королем принесла ему известность и почет (хотя, как ни странно, если принять во внимание их тесную дружескую близость, не рыцарское достоинство), но не сделала его богатым человеком. По завещанию, опубликованному в газете «Таймс» от 6 октября, он оставил сравнительно скромную сумму в 8605 фунтов — соответствующую примерно 180 000 фунтов сегодня.

Даже после более чем полувека догадок и предположений попытки установить, как именно Лог, работая с королем, преуспел в том, в чем терпели неудачу все его предшественники, оказались бесплодными.

Разнообразные дыхательные упражнения, которым он уделял так много внимания, по всей видимости, действительно помогали — король, по крайней мере, был явно в этом убежден. Важны были и усилия, которые Лог вкладывал в то, чтобы проходить по тексту королевских речей, удаляя из них слова и словосочетания, на которых мог споткнуться его ученик. Правда, это, строго говоря, было не столько решением проблемы, сколько уклонением от нее, но несомненно то, что, устраняя самые явные из таких потенциальных препятствий, Лог помогал королю обрести уверенность в себе, почувствовать, что речь в целом — со всеми ее более мелкими трудностями — окажется не такой уж и страшной.

Но в конечном счете решающую роль сыграло, по-видимому, умение Лога с самого начала убедить пациента, что это не глубоко сидящий психический недуг, а скорее почти механическое затруднение, которое можно преодолеть с помощью упорной работы и решимости. Важным моментом была близость в отношениях, сложившаяся между этими двумя людьми, которой способствовала деловая манера обращения Лога. С самого начала настояв на встречах в приемной на Харли-стрит или в своем доме, а не на королевской территории, Лог ясно дал понять, что намерен видеть в короле своего пациента; с годами их отношения превратились в подлинно дружеские.

При всем сказанном огромная разница в положении этих двух людей внутри жестких классовых рамок тогдашнего общества означала, что у близости их отношений существовали определенные пределы, в особенности после того, как Берти стал королем. Тон не только писем, но и дневниковых записей Лога, многократно цитируемых в этой книге, показывает глубокое почтение не просто к королю как к человеку, но и к самому институту монархии. Более того, современному читателю тон, к которому прибегает Лог, когда пишет о короле, может казаться подобострастным. Еще более явно это проявляется по отношению к королеве-матери.