Тайна Тамплиеров - Серж Арденн Страница 55

– Когда вы всё выясните, отправляйтесь в Турень, к Кокошу, назовете ему имя убийцы, этого человека нельзя оставить в живых.

Лепелетье с почтением поклонился, но не двинулся с места.

– Что-то ещё?

Приоткрыв черную кожаную папку, секретарь извлек конверт, вручив его хозяину.

– Послание, Вашей Милости, от Его Высочества принца Конде.

Не скрывая раздражения, граф взглянул на Лепелетье, взломав сургучные печати с гербовыми лилиями Бурбонов.

ПИСЬМО: «Любезный граф, настал час когда вам представится ещё одна возможность доказать свою преданность. В ближайшее время, сеньор дон Уртадес, прибудет в Руссильон. Мои люди передадут ему послание, которое заставит его отправиться в Овернь. Вы же должны следовать в Орийак немедленно, и дожидаться испанца в таверне «Охотничий трофей». Всё, что следует ему разъяснить, мы обсудили с вами в Шатору. Надеюсь на вас, и да поможет вам Господь»

Прочитав письмо де Ла Тур, нервно зашагал по комнате, под цепким взглядом секретаря. Граф вспомнил в подробностях их, с Конде, последний разговор, что состоялся в Шатору, на террасе в резиденции принца.

– Вы вот что, Лепелетье, прикажите Тумо, пусть к утру заложат мой экипаж. Завтра утром я отправляюсь в Овернь. Букуа со своими людьми будет сопровождать меня. А вы, готовьтесь записывать, я должен непременно объяснить свою отлучку герцогине де Шеврез. Будем надеяться, что людям королевы не до меня, и ни один из них не дознается о наших тайных встречах. Письмо отправите немедленно, перед тем как отправитесь в Орлеане.

ГЛАВА 27 (56) «Кастильский бык»

ИСПАНИЯ. КАТАЛОНИЯ. БАРСЕЛОНА.

По колее узкой, извилистой улочки, быстрым шагом, воровато озираясь, шел человек. Его потертый, коричневый плащ был заброшен на плечо, закрывая подбородок, украшенный остроконечной «эспаньолкой», а шляпа надвинута на глаза так, что невозможно было разглядеть его лица. Миновав крыльцо небольшой часовни, мужчина остановился, и, прижавшись спиной к облущенной стене, обернулся. У немногочисленных прохожих, если бы они не были погружены в свои рутинные заботы, не замечая никого вокруг, могло сложиться впечатление, что он кого-то ждёт или ищет, пристально глядя из-под полы фетровой шляпы. Незнакомец вертел головой, в одну и другую сторону, продолжительно и терпеливо, будто чего-то, опасаясь или выжидая. После длительного и тщательного наблюдения, выбрав благоприятный момент, он юркнул в небольшую дверцу в высоком заборе, разделявшим узкую улочку и тихий маленький патио¹.

Справа и слева внутренний дворик, где он оказался, обрамляли стены забора, а прямо перед незнакомцем, замыкая пространство, стоял двухэтажный дом, под красной черепицей, с опоясывающими фасад открытыми галереями на обоих этажах. Перемежая быструю ходьбу с бегом, мужчина, вскочив в галерею, прошел в дом, где его встретили двое, грозного вида мужчин, с пистолетами и длинными кинжалами за поясом. Не смутившись встрече со стражами, мужчина с нетерпением обратился к одному из них:

– Хосе, где дон Педро?

Кивнув гостю, коренастый, длинноволосый Хосе, незамедлительно дал ответ.

– Ждет вас наверху, сеньор.

Спешно преодолевая ступени довольно крутой лестницы, человек поднялся на второй этаж, на ходу сбросив широкополую шляпу и плащ. Оказавшись наверху, взору незнакомца предстал бородатый сеньор с густыми, сросшимися на переносице, бровями, неспешно потягивающий прохладный херес, задумчиво глядя, сквозь распахнутые окна и арки галереи, в синеющую даль. Заметив вошедшего, он расплылся в доброжелательной улыбке.

– Что, Хоакин, жарко сегодня? Ничего, с моря ветер, к вечеру наверняка будет дождь. Хоакин небрежно избавился от короткой шпаги и пистолета, торчащего за поясом, сложив всё это на скамью, взволнованно провозгласив:

– Тебе известно, что «Кастильский бык» в Барселоне?!

Вмиг улыбка исчезла с лица хозяина дома, исказив черты, седобородого каталонца, тревогой.

– Как?! Дон Карлос?! Этот цепной пёс Оливареса?! Какого черта?!

Гость, вытянув шею, заглянул в стоявшие на столе керамические чашки, и, не обнаружив в них ни капли живительной влаги, налил из бутылки вина.

– Мне более ничего не известно. Он, как обычно, словно шторм с моря, никто не ожидал.

– Да и черт с ним! Пусть хоть сам дьявол! Это уже ничего не изменит!

Хоакин с непониманием уставился на Лаэрта. Дон Педро закивал головой, поглаживая окладистую бороду.

– Мне доставили послание из Франции, от кардинала де Ришелье. Я, в свою очередь, уже переправил его французскому послу, графу де Барро, от него немало зависит. Лишь с помощью Франции, мы, наши арагонские друзья и союзники баски, сможем привести в действие этот механизм. Вот тогда-то и вспыхнет мятеж. Мы подымем Каталонию и покажем Оливаресу, проклятым кастильцам, кто есть кто!

****

По кривой брусчатке Епископской улицы, что ведет к Пласа де Сан Жауме, не торопливо, лязгая оружием, тянулась колонна всадников. Впереди, на вороном андалусском скакуне, невероятной красоты, гарцевал мужчина лет тридцати пяти. Его продолговатое, смуглое лицо с аккуратной бородкой и закрученными вверх тонкими усами, излучало уверенность и пренебрежение ко всему, чего касался высокомерный взгляд сего блистательного сеньора. Длинные, черные волосы кабальеро², были гладко зачесаны назад и заплетены в косу. В ухе сверкала золотая серьга, перекликаясь своим сиянием с неистовым блеском безжалостных карих глаз кастильца. Черный бархатный камзол, на котором красовался, играя на солнце, алый крест ордена Калатравы, был перетянут в талии красно-белым шарфом с пышным бантом на боку. Длинная эспада³, с изящным эфесом, мерно стучала по крупу жеребца, при каждом шаге вороного.

Вне всяких сомнений, представший пред нами, в лучах каталонского солнца, сей блистательный сеньор, осчастлививший Барселону своим появлением, был никто иной, как дон Карлос Эстебан Мария дель Уртадес, граф де Авила, баловень судьбы, верный и беспощадный слуга испанской короны, а также одна из лучших шпаг Кастилии. По обе стороны от него, покачиваясь в седлах, следовали два бравых капрала кастильской гвардии, облаченные в темно-фиолетовые, с красными крестами, плащи – «а-ля казак»⁴, надетых поверх кирас. Их доблестный, грозный вид придавал ещё большей пышности и значимости мадридскому вельможе, чья неспешность и высокомерие, порожденные уверенностью в себе, проявлялось даже в сущих мелочах – поворотах головы, умении держаться в седле, взглядах и гримасах.

Колонна из двух десятков всадников повернула за угол и уперлась в массивные черные ворота с множеством стальных, выпуклых заклепок. В то время когда за воротами послышалась суета и возгласы привратников, заметивших дорогого гостя, Уртадес, отдал команду одному из капралов. После чего тот, подав знак, увел за собой, в сторону порта, половину отряда. Послышался скрежет и скрип, когда ворота, медленно, казалось с неохотой, лишь подчеркивавшей их тяжесть, разверзлись, позволив кавалькаде проследовать в проем.