Кубанские зори - Петр Ткаченко Страница 55

Новый, 1924 год начался для Рябоконя не удачно. Под самые новогодние праздники, 29 декабря, первый помощник Василия Федоровича Омэлько Дудка с двумя казаками пошли на хутор Пожаривку к Трофиму Пелипенко, который всегда помогал повстанцам, помогал чем мог, в основном продуктами. Через него держали связь со станицей Гривенской и Лебедевским хутором. Пошли с надеждой, что Трофим даст к новому году «гусака або качку». Но новогодние праздники оказались для них печальными. Ничего не подозревавшие повстанцы вдруг были встречены ружейными выстрелами. Омэлько Дудка был тяжело ранен. Как потом выяснилось, хозяин полагал, что это пришли грабители. Может быть, действительно сдали нервы у Трофима Пелипенко от житья в постоянном напряжении и тревоге. Лопнула в душе какая-то струна, и он стал стрелять на каждый шорох.

Надо было лечить Омэлька. Сороколит сходил в Гривенскую за медикаментами к фельдшеру Алексею Зеленскому. Но самостоятельное лечение не помогало. Решили доставить Омэлька к Зеленскому, чтобы он полечил его в домашних условиях.

А 21 января Василий Федорович вместе с Ковалевым— Астраханцем, который, вопреки сводкам, был жив, и Омэль-ком Дудкой, в доме фельдшера Зеленского попал в западню, в полное окружение чоновцами и, казалось, в безвыходное положение.

Частые посещения этого дома в станице Гривенской на По-номаривке связаны были с тем, что здесь находился на излечении Пантелеймон Дудник после случайного и нелепого ранения его на Пожаривке.

Тайный же осведомитель, обнаруживший посещение Рябо-конем дома Зеленского, усмотрел в этом иную цель, сообщив Малкину:

«Василий Федорович Рябоконь, его помощник Ковалев — Астраханец и адъютант банды Пантелеймон Дудник заводят на хуторе Пономаривка станицы Гривенской знакомство: Рябоконь с учительницей Семеновой, Астраханец — Ковалев с вдовой Чернышевой, а Дудник — с женой Зеленского, куда и начинают очень часто ходить».

Секретный осведомитель представлял ситуацию в меру своего разумения. Ведь раненому Пантелеймону Дуднику явно было не до амурных дел…

В одну из ночей отряд чоновцев под командованием Тимофея Кислицы и Андрея Голина окружил дом фельдшера Алексея Зеленского, в котором находился Рябоконь со своими сподвижниками. Положение было безвыходным. Выглянув в проем окна, Василий Федорович увидел темные силуэты людей и понял, что дом окружен. Все. Вот и отгулял казак, как ветер по полю, по родной земле, вот и пришла его последняя чаша. Но Рябоконь не был бы Рябоконем, если бы из безвыходного положения не нашел выхода, если бы не был так умен, находчив и удачлив и если бы его не хранил Бог. Решение пришло мгновенно. Он приказал женщинам — сестре Зеленского, его жене и Дарье Васильевне Чернышевой и своей жене стучать в окна, дабы привлечь внимание чоновцев, а сами, проломив потолок в доме и разобрав крышу, втроем, один из которых был тяжело ранен, сумели уйти.

Бесстрастное донесение так рассказывает об этом: «Бандиты, в свое время обнаружив прибытие ЧОНа, приказали стучать в окна Чернышевой и Зеленской для того, чтобы сосредоточить внимание прибывших бойцов в противоположном направлении. И данный предприимчивый маневр Рябо-коню весьма хорошо удался. Женщины начали по приказанию Рябоконя стучать в окна, чем привлекли все внимание бойцов, а бандиты, проломав в противоположной стороне крышу дома, смогли легко удрать из засады. Преследование бандитов, вследствие известной для последних местности и темной ночи, было неудачно. Таким образом, было, к великому сожалению, в буквальном смысле слова провалено дело поимки Рябоконя».

Уполномоченный Славянского отдела ОГПУ Иван Малкин, человек решительный и напористый, добивавшийся требуемого от него любой ценой, на этот раз был уверен, что если не поймать, то убить Рябоконя ему удастся. Причем в обещанный начальству двухнедельный срок.

Он разработал коварный и довольно циничный план, как ему казалось, абсолютно реальный. О его циничности и коварстве он думал менее всего, будучи уверен в том, что все оправдается результатом. Все остальное, как он полагал, — болтовня и сопли… Кроме того, ему была чужда и непонятна эта кубанская, казачья жизнь, как, впрочем, всякая человеческая жизнь, устроенная на добре, чести, справедливости…

Малкин создает секретную ударную группу № 2, так называемый ложный отряд «Тамань», которой и поручалось ликвидировать Рябоконя до 1 мая 1924 года. Начальником этой группы назначался секретный осведомитель, работавший у него под шифром «Тамань». Таким человеком мог быть кто-то из хорошо известных людей, находящихся вроде бы в оппозиции к советской власти. По всей видимости, тот, кто раньше скрылся с Рябоко-нем в камышах. Имени его мы, к сожалению, не узнаем никогда.

Эта секретная группа должна была сыграть роль ложного повстанческого отряда. Для начала устраивалось несколько ложных боев с отступлением этой группы в станицы с просьбой к жителям укрыть их. И когда это происходило, расправлялись с «пособниками» бандитов. А такими пособниками были большинство жителей окрестных станиц и хуторов. Но это была не основная, а попутная задача группы. Главная же состояла в том, чтобы, объявившись в районе станицы Полтавской, войти в контакт с рябоконевцами, выманить Василия Федоровича на переговоры и схватить его, в крайнем случае убить.

1 марта 1924 года Малкин сообщал в разведсводке о готовности такой секретной ударной группы:

«Срочно. Секретно.

Разведсводка по Славянскому отделу.

Ударная группа № 2 из станицы Славянской выступила в район оперирования банды Рябоконя с задачей уничтожения банды в двухнедельный срок.

Аппаратом уполномоченного по Славянскому отделу по Ивановской волости изъято следующее количество оружия: винтовок русских трехлинейных, неисправных — 10, винтстволов —

7, магазинных коробок — 4, обрезов — 7, шашек драгунских — 2, ножен от шашки — 1, револьверов разной системы — 4, гранат с капсулями — 2, стволов от берданок — 2, карабинов — 2.

Изъятие оружия продолжается.

Малкин».

Малкин издает совершенно секретный оперативный приказ по аппарату уполномоченного Кубанского окружного отдела ОГПУ по Славянскому отделу. Примечательно, что даже здесь имя начальника ложной повстанческой группы «Тамань» не названо. Из приказа лишь следует, что в военном отношении он опытный, то есть наверняка бывший офицер.

«Г. Славянск, № 2, 2 марта 1924 года.

1. На территории Славотдела Кубчеробласти с 1920 года оперирует политическая банда хорунжего Рябоконя. Общей численностью 5 человек, вооруженная винтовками, бомбами, револьверами, при достаточном количестве патрон. Банда в районе своего оперирования совершает грабежи и по полученным проверенным агентданным скрывается среди жителей в районах волостей Полтавская и Гривенская, якобы ведя подготовительные работы к весеннему периоду, когда Рябоконь вновь намерен развить свою деятельность против соввласти и мирно-' го труда.

Кубано-Черноморский областной отдел ОГПУ, учитывая возможность нового увеличения банды Рябоконя и развития последней оперативных своих действий на территории Славотдела, что, безусловно, повлечет за собой новые кровопролития и разорения мирных граждан, и во избежание срыва мирной жизни целого района Славотдела аппарату Уполномоченного КЧО ОГПУ по Славотделу приказываю: во что бы то ни стало, всеми имеющимися силами в самый кратчайший срок ликвидировать банду Рябоконя.