Кукловоды Третьего рейха - Валерий Шамбаров Страница 55

Но… Ягода уничтожил еще не всех опасных свидетелей. В январе 1937 г. открылся второй публичный процесс, так называемого «параллельного троцкистского центра»: Пятаков, Радек, Сокольников, Серебряков, Муралов, Дробнис и др. Подсудимые снова признавались в шпионаже, подготовке переворота, вредительстве. Пятаков сообщал: «Что касается войны, то и об этом Троцкий сообщил весьма отчетливо… В этой войне неминуемо поражение сталинского государства… Поражение в войне означает крушение сталинского режима, и именно поэтому Троцкий настаивает на создании ячеек, на расширении связей среди командного состава». Его показания полностью совпадали с официальными троцкистскими источниками.

Радек вспомнил свой разговор с Бухариным в 1934 г. — обсуждалось, что поражение СССР в схватке с Германией и Японией будет выгодным, откроет дорогу для переворота. А Сосновский и Куликов дали показания, как Николай Иванович в начале 1930-х одобрял политический террор. На очных ставках это подтвердилось. Прозвучали показания и против другого высокопоставленного «оборотня» — Ягоды. После этого пленум ЦК дал санкцию на арест Бухарина, Рыкова, Сталин намеревался протрясти НКВД и партийные органы. Но… внезапно и резко направление расследование нацелилось в другую сторону. Начались аресты военачальников.

А.В. Шубин, детально анализируя поведение Сталина, приходит к выводу: «События апреля — июня 1937 г. наводят на мысль, что Сталин наносил не превентивный удар, а парировал внезапно обнаруженную смертельную опасность» [146]. Многочисленные свидетельства подтверждают — готовился переворот [60] Тухачевский уже неоднократно был замечен на страсти к политическим интригам, а после ареста он раскололся без всяких «физических методов» воздействия. Сообщил, что заговор существовал с 1932 г., перечислил очередность вовлечения в него военачальников. Признал связи с троцкистами и указал, что с 1935 г. единственно реальным представлялся «переворот, подготовляемый правыми совместно с работниками НКВД».

Посыпавшиеся на оппозицию удары подхлестнули заговорщиков. В феврале 1937 г. нарком внутренних дел Украины Кацнельсон, побывавший в Испании, по секрету рассказывал своему родственнику, чекисту Орлову, что военные намереваются арестовать Сталина. Но не успели. Раскалывались они гораздо быстрее и легче, чем гражданские крамольники. В шпионаже и вредительстве признались далеко не все обвиняемые, но в заговоре — все. 11–12 июня Тухачевский, Якир, Уборевич, Примаков, Корк, Эйдеман, Фельдман, Путна, Медведев были осуждены и расстреляны.

Но от этой группировки, в свою очередь, потянулись нити к другим скрытым врагам. Выяснилось, что Ягода прекрасно знал о заговоре военных. Знал и Бухарин, обсуждал с Тухачевским планы. В марте 1938 г. состоялся последний публичный процесс — над Бухариным, Рыковым, Раковским, Ягодой, Крестинским, Розенгольцем, Черновым, Икрамовым, Ходжаевым, Шарантовичем, Гринько, Зеленским. Обвинения прозвучали даже более чудовищные, чем на прошлых процессах. Вредительство, организация «кулацких восстаний», голода… Было это? Да, было.

Впрочем, Бухарин до сих пор на что-то надеялся! Из тюрьмы неоднократно писал Сталину. Признавал свою вину, но предлагал его не уничтожать, а использовать — выслать за границу, чтобы сделать из него «анти-Троцкого». Наивно? Наивным Бухарин никогда не был. Он не терял надежды, что «силы неведомые» все-таки защитят его. Знал, что у них остались «оборотни» в окружении Сталина — глядишь, повлияют, уговорят. Но теневые силы не вмешались. Для них Бухарин был уже отработанной фигурой. А на будущее он был полезнее в качестве «мученика», жертвы «сталинского режима».

Но к этому времени и сам Сталин успел узнать, чьими ставленниками являлись его враги. В декабре 1937 г. советской разведке за рубежом удалось выкрасть часть архива Троцкого. Того самого архива, которым ОГПУ в свое время «не заинтересовалось» и который при содействии Бухарина был вывезен из СССР. А кроме того, троим высокопоставленным подсудимым удалось купить себе жизни. На январском процессе 1937 г. — Радеку и Сокольникову, на мартовском процессе 1938 г. — Раковскому. Заплатили они известной им информацией, а знали они чрезвычайно много.

Это были высокопоставленные масоны, эмиссары «мировой закулисы» в советском руководстве, причастные ко многим теневым акциям. Радек обеспечивал проезд Ленина через Германию, в Стокгольме занимался с Ашбергом прокачкой денег большевикам, потом вращался в Коминтерне. Раковский был агентом Парвуса в Румынии и на Балканах, через него переводились деньги Троцкому. Сокольников тоже занимался финансами, подписывал Брестский мир, участвовал в махинациях Льва Давидовича с иностранными дельцами.

О показаниях Раковского сохранилось свидетельство сотрудника НКВД И. Ландовского. Он присутствовал на тайных допросах и был настолько поражен услышанным, что сделал для себя записи в дневнике. В 1942 г. Ландовский погиб под Ленинградом, но его дневник волею судеб попал в Испанию, в 1950-х был издан на испанском языке в Барселоне под названием «Красная симфония», а в 1968 г. вышел на русском языке в Буэнос-Айресе. Раковский рассказывал об участии масонских организаций в подготовке Первой мировой войны, теракта в Сараево. Описывал, как союзники губили Россию, как привели к власти Временное правительство.

В этих показаниях прямо указывалось, что Керенский заведомо был «должен сдать государство коммунизму», «большевики взяли то, что «Они» им вручили». Перечислялись и имена деятелей «мировой закулисы», обозначенных «Они». Шифф, Варбурги, Гугенгейм, Ханауэр, Брайтунг, Ашберг, Ратенау, Барух, Франкфуртер, Альтшулер, Кохен, Штраус, Штейнхарт, Блом, Розенжан, Липман, Леман, Дрейфус, Лямонт, Ротшильды, Лод, Мандель, Моргентау, Эзекиль, Лаский. Отметим, что многие лица из перечня «Красной симфонии» совпадают с именами, которые были названы в работе американского историка Э. Саттона — хотя он пользовался совершенно другими источниками, документами из архивов США [111]. Раковский также сообщал, что Троцкий через своего дядю Животовского являлся «членом семьи» (банкирской), и в советском правительстве получил «возможность неприметным образом оккупировать весь государственный аппарат»…

Только теперь перед Сталиным в полном объеме открылась картина катастрофы России. Картина того, кто и как разрушал ее — и продолжал разрушать, мешал встать на ноги! Эту информацию Иосиф Виссарионович мог проверить. Документы русской контрразведки времен Первой мировой войны никуда не делись, лежали в архивах. Они до сих пор сохранились в архивах ФСБ и показывают, до какой степени Российская империя была запутана и пропитана иностранной агентурой, подрывными организациями всех мастей (см. напр. послесловие и приложения А. Здановича к кн. Орлова В. Г. «Двойной агент: записки русского контрразведчика», Современник, 1998).

Хотя сам же Сталин был не в состоянии обнародовать открывшуюся ему информацию! И не мог, и не хотел! Признать, что большевиков привели к власти зарубежные правительства, банкиры и спецслужбы — означало бы нанести сокрушительный удар по партии, по советской власти, по самому себе… Это было чревато разбродом в умах и новыми смутами. Впрочем, Сталин наверняка не сомневался, что коммунистическая власть является справедливой и прогрессивной по сравнению с царской. Верил, что революция, кто бы за ней не стоял, все равно пошла стране на благо. В итоге открывшиеся ему чудовищные сведения Сталин «похоронил».