Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал - Александр Золототрубов Страница 55

Катастрофа в Крыму, о котором немало говорилось в Ставке, обескуражила и наркома ВМФ, вызвала в нем недобрые чувства, от которых было не по себе. Тревожился Николай Герасимович и об адмирале Левченко. Было очевидно, что Сталин это дело так не оставит.

И вскоре расплата наступила, и узнал об этом Кузнецов от маршала Шапошникова. После обсуждения ситуации в районе Севастополя Борис Михайлович как бы вскользь обронил:

— Верховный приказал арестовать Левченко. Вам об этом известно?

— Нет. Верховный и словом не обмолвился со мной.

— Плохо, весьма плохо. Такие вещи надо сердцем чувствовать. — И, доверчиво взглянув на Николая Герасимовича, Шапошников добавил: — Уж кто-кто, а я знаю, что в случившемся нет вины адмирала Левченко, как нет вины и маршала Кулика.

— Что мне делать, Борис Михайлович? — спросил Кузнецов Шапошникова. — Ведь Левченко — мой заместитель, да и невиновен он!

Шапошников с сочувствием посмотрел на Кузнецова.

— Я, право, и не знаю, что вам посоветовать. Впрочем, не лучше ли испить чашу горечи?..

Ночь для Николая Герасимовича была неспокойной. Дважды ему звонил адмирал Галлер, из Архангельска дал о себе знать Иван Дмитриевич Папанин, просивший прислать к нему адмирала из тыла, чтобы помог на месте решить вопросы переоборудования порта. А на рассвете, когда нарком забылся в своей опустошенной квартире, после того как семья эвакуировалась в Куйбышев, ему позвонила Вера. На линии были атмосферные помехи, и он едва разбирал ее слова. К тому же говорила она быстро, словно боялась, что не успеет все ему высказать.

— Верунчик, у меня все хорошо. А как ты? Как дети?.. Так, ясно, и у тебя все хорошо. Ах, скучаете! Думаешь, мне тут весело? Как бы не так! Я тоже скучаю, но дела флота так меня закрутили, что некогда тебе позвонить… Как питаюсь? Хорошо… Ты, милая, побереги там детей… Что в Москве? Обстановка еще сложная, но скоро немцам дадим как следует…

Жена стала говорить ему о трудностях с устройством жилья, и тут связь прервалась.

— Алло, алло! — кричал Кузнецов, но в трубке раздавался лишь треск.

«Черствый я, однако, человек, не сказал жене ласкового слова, — упрекнул себя Николай Герасимович. — А ведь я люблю ее, мне без нее что морю без солнца».

Нарком вызвал машину, быстро оделся и поехал в Наркомат ВМФ. Пока утро, надо выяснить, как Октябрьский готовится к проведению Керченско-Феодосийской операции. Хотя этой операцией будет руководить командующий Закавказским фронтом генерал Козлов, за высадку десантов в ответе перед Ставкой комфлот Октябрьский и командующий Азовской военной флотилией контр-адмирал Горшков. «У меня все идет без перебоев, товарищ нарком, — говорил Кузнецову на днях по ВЧ комфлот. — У Горшкова тоже идет все по плану. Мною готовятся все корабли и вспомогательные суда. Я решил задействовать в операции два крейсера и шесть эсминцев. Вы, надеюсь, не против? У нас ведь, как вы знаете, нет специальных десантных судов, поэтому переброску войск и боевой техники будем осуществлять на боевых кораблях и транспортных судах. Так что не взыщите…»

«Ну и язва этот Филипп Сергеевич, намекнул, мол, плохо я делал, что не строил десантные суда перед войной», — выругался в душе нарком.

В приемной наркомата Кузнецова встретил Галлер.

— Я к вам на доклад, разрешите?

— Заходите, Лев Михайлович. — Нарком снял шинель, причесал волосы. — Слушаю вас.

Информация Галлера была краткой. По-прежнему под Севастополем свинцовый вихрь. Плохи там дела, чертовски плохи! Базой снабжения города Ставка установила Новороссийск, куда грузы доставлялись по распоряжению наркома ВМФ и начальника тыла Красной Армии генерала Хрулева, а от Новороссийска до Севастополя — средствами Черноморского флота. Пока срывов не было. Но как теперь будет обеспечиваться десант? А тут еще заместитель начальника Генштаба Василевский подстегнул Николая Герасимовича, заявив, что подготовку к десантам надо форсировать.

— Керченско-Феодосийская десантная операция, — сказал Василевский, — это своего рода оселок, на котором будет проверено, на что способен военный флот. Прошу, готовьте ее так, как считаете нужным, в этом деле я вам не советчик, хотя, если возникнут вопросы, — к вашим услугам…

Николай Герасимович на мгновение прикрыл глаза, усталость вроде прошла. Рядом — Галлер, он чего-то ждал.

— Если нам удастся успешно провести эту операцию, то немцам будет не до Севастополя. Понял, Лев Михайлович? Так что старайся.

— Меня озадачила депеша адмирала Головко, — сказал Галлер. — Англичане ставят вопрос о конвоировании транспортов нашими эсминцами. Предлагают встречать миль за пятьдесят от меридиана Мурманск и дальше вести в Белое море или в Мурманск. Положение с эсминцами на флоте таково: в строю — три, два старых эсминца — в Белом море, один из них в ремонте. Головко доносит, что конвоировать суда союзников нечем.

— Что-то вас смутило, Лев Михайлович? — удивленно посмотрел на Галлера нарком.

— Головко правильно ставит вопрос, но если англичанам отказать, они могут пожаловаться в Ставку, — пояснил Галлер.

— Пусть жалуются! — Нарком взял красный карандаш и на телеграмме написал резолюцию: «Согласен». И расписался. — Надо поддержать комфлота. Разумно он поступает. И совместную операцию с союзниками провел хорошо…

С донесением Головко нарком ознакомился два дня назад. Тот информировал, что договорился с командующим 10-й крейсерской эскадрой провести в ночь с 25 на 26 ноября поиск от Варде до Нордкапа в составе крейсера «Кения» и эсминцев «Бедуин», «Интрепид», «Гремящий» и «Громкий». Если не встретятся корабли противника, намечено на обратном пути обстрелять из орудий Варде. Командует операцией контр-адмирал Барроу.

— Надо комфлоту дать «добро»! — Галлер повел бровью.

— Согласен. Отправьте ему шифровку.

Позже Кузнецов поставил в известность об этом Верховного.

— Кто проявил инициативу в проведении этой операции с союзниками? — Голос у Сталина был негромок, но в нем чувствовалась власть.

— Головко.

— Одобряю его действия, так и передайте комфлоту. У вас все?

— Да, то есть не все… Извините, но я хочу знать, за что арестован адмирал Левченко?

Сталин хмуро бросил, что он и маршал Кулик за сдачу Керчи понесут суровое наказание.

— А вы что, хотите быть их адвокатом? — сердито попрекнул наркома Верховный и бросил трубку.

Собираясь в море на проведение операции, контр-адмирал Барроу собрал на крейсере «Кения» командиров кораблей и подробно обсудил с ними план действий. Потом пригласил гостей отобедать в кают-компании.

— Господа! — Барроу поднялся из-за стола, от выпитой рюмки глаза у него блестели. — Мой дед участвовал в совместных действиях британских фрегатов с эскадрой адмирала Федора Ушакова на Средиземном море. Это ли не подвиг, господа?! Я горжусь, что могу сделать то же самое, что и мой дед. Борьба против нацизма сплотила нас, сплотила флоты Англии и Советского Союза…