Масоны. Как вольные каменщики сформировали современный мир - Джон Дикки Страница 55

14 июля 1885 год газета L’Univers, рупор самых консервативных голосов во французской церкви, опубликовала слухи о том, что знаменитый воинствующий атеист Лео Таксиль обратился в католическую веру. L’Univers, которая часто выражала свое возмущение произведениями Таксиля «Гротескные попы» (1879) и «Любовницы папы» (1884), пока решила попридержать свое мнение об этом событии: новости удивлялись, но вряд ли верили.

Девять дней спустя в офис L’Univers без приглашения явился маленький мужчина с пухлым лицом, в пенсне и с неопрятными волосами, зачесанными вокруг лысой макушки. Это был не кто иной, как Лео Таксиль, у которого с собой было письмо с изложением его мыслей: он действительно покаялся и испытывал глубокий стыд за все, что делал в течение семнадцати лет. Нервничая, но полный решимости, Таксиль сказал редактору, что он отдает себя в руки Церкви.

Взявшись за дело, редактор журнала заверил Таксиля, что все добрые христиане будут приветствовать его обращение с состраданием и молитвой. Многие действительно выразили свою радость по поводу возвращения этого блудного сына. Парижский корреспондент британской католической газеты Catholic Times взял интервью у Таксиля и был тронут его «сверхъестественным преображением». Тем не менее были и скептики. Всегда подозрительные иезуиты предупреждали духовенство, что оно пригреет гадюку у себя на груди. Его бывшие товарищи — материалисты, атеисты, республиканцы и масоны — утверждали, что он пошел на такой шаг, потому что его антиклерикальные книги перестали продаваться или потому что его подкупили. А его расстроенная жена решила, что у бедняги был срыв.

Таксиля голоса скептиков не беспокоили, и поначалу казалось, что он полон решимости уйти из мира и порвать с семьей. Его познакомили с архиепископом Камилло Сицилиано ди Ренде, папским нунцием (то есть послом) в Париже, который посоветовал ему не предпринимать таких радикальных шагов и предложил начать свой духовный путь с нескольких дней уединения. В конце августа 1885 года в иезуитском приюте за городом он провел три долгих дня, исповедуясь во всех своих грехах. И вот он признается, что совершил преднамеренное убийство. Само собой разумеется, что тайна исповеди не позволила испуганному священнику сообщить о преступлении Таксиля, но он мог, по крайней мере, дать отпущение этой истерзанной душе и поручиться за искренность Таксиля перед более высокопоставленным духовенством.

Таксиль был полон решимости искупить свои грехи, и было ясно, что его искупление могло принять только литературную форму. В течение нескольких дней после обращения он завоевал доверие многочисленных парижских священников, работал в католическом книжном магазине, заключил сделку с католическим издательством, договорился о проценте от прибыли от продажи своих будущих книг и гарантировал бесплатную рекламу в католической прессе. Теперь он может использовать свое перо для священного дела и, повинуясь увещеваниям Humanum genus, сорвать маску с масонства.

Автобиография Таксиля «Исповедь бывшего вольнодумца» (Confessions of a Former Free-Thinker) вышла в 1887 году. Габриэль Антуан Жоган-Пажес родился в 1854 году недалеко от Марселя, по настоянию своих консервативных родителей получил образование у иезуитов. Его путешествие в «лабиринт зла» началось в четырнадцать лет, когда он наткнулся на масонское пособие. В результате он быстро стал одержим «искусством» и потерял интерес к религиозному обучению. В шестнадцать лет он принял имя «Лео Таксиль», восстав против своего отца. Он сбежал из дома, общался с мелкими преступниками и проститутками. Несколько раз ему грозила тюрьма, в том числе за продажу поддельных таблеток афродизиака. В конце концов, в секте он долго не задержался, потому что оказался слишком самостоятельным и себе на уме. Действительно, он полностью разорвал с масонством в 1881 году. Но пребывания в нем было достаточно, чтобы узнать самые сокровенные тайны братства. Масоны были тайными поклонниками дьявола, которые были готовы использовать все другие религии как прикрытие для своей злой миссии. Многие терпеливые и мудрые исследователи, которые изучали масонство, уже отчаялись разузнать что-то о некоторых тайнах, в частности о «гротескных и отвратительных» ритуалах. Будущие же издания Таксиля должны будут заполнить этот пробел.

В течение двух лет после своего обращения на многих сотнях страниц и в четырех томах он изложил все тридцать три степени Шотландского устава, а также различные менее известные ритуалы. Он выдал личности всех должностных лиц масонских Великих ложей и Верховных советов по всему миру, подсчитав, что всего было 1 060 005 братьев. Было ясно, объяснил Таксиль, что Великий Архитектор Вселенной — это всего лишь масонское кодовое слово для дьявола и что строение и литургия «искусства» передразнивала строение и литургию единственной истинной Церкви. Масоны также стояли за появлением карбонариев, при помощи которых проникли в политику. Угольщики пока бездействовали, но были готовы восстать по повелению масонов в любую минуту.

По правде говоря, многое из того, что было в ранних работах Таксиля о масонстве, уже было опубликовано самими масонами. Но хотя бы то, какое огромное количество информации он предоставил, свидетельствовало об искреннем благочестии его цели. Он выносил суровое предупреждение любым читателям, которые находили масонские тайны скучными или даже забавными: «Не смейтесь. Не верьте, что масонство — это шутка. Это очень серьезное дело». Кто теперь не поверит новообращенному?

Самой успешной из первых работ Таксиля в качестве кающегося масона была книга «Масонские сестры» (Masonic Sisters, 1886), посвященная ложам принятия, в которые вступали как мужчины, так и женщины. Во вступительном обращении к своим читателям Таксиль заявил, что, несмотря на чувство отвращения, он расскажет о том, как на первый взгляд невинные ложи принятия были на самом деле ритуальным способом превращения людей в животных и рассадником проституции, которого человечество не знало со времен Вавилона. Учитывая, что моральные ставки в работе Таксиля были настолько высоки, неудивительно, что последние слова его предисловия были настолько пронзительны: «Французские матери! Заприте своих дочерей! Масоны идут!»