Закулисье Февраля. Масоны, заговорщики, революционеры - Константин Писаренко Страница 55

В мае 1910 года Зубатов переехал на постоянное жительство в гор. Москву…

В 80-х годах прошлого столетия Зубатов состоял членом Московского народовольческого кружка, и квартира его служила явочным местом для революционеров; в публичной библиотеке же, которою заведовала его жена, хранилась нелегальная литература. В 1885 году Зубатов вошел в сношения с бывшим начальником Московского охранного отделения Бердяевым, и по его указаниям в Москве были арестованы многие члены партии “Народной воли” и ликвидированы кружки “молодых народовольцев”.

В 1888 году Зубатов был привлечен при Московском губернском управлении, в качестве обвиняемого, по делу о рассылке из Москвы возмутительных прокламаций в различные местности Империи, но дело в отношении его было прекращено.

В 1889 году среди революционеров распространился слух о предательстве Зубатова, и ему пришлось прекратить сношения с членами преступных кружков. Вслед за сим Зубатов, оставив должность на городском телеграфе, официально перешел на службу в Московское охранное отделение. Во время службы в охранном отделении Зубатов проявил исключительные способности по склонению революционеров к даче откровенных показаний и оказанию ими секретных услуг политическому розыску, а равно организовал на новых началах правильное филерское наблюдение…

В бытность на службе в Московском охранном отделении Зубатов приобрел доверие Московского обер-полицмейстера покойного свиты его величества генерал-майора Трепова и при посредстве последнего – московского генерал-губернатора, его императорского высочества [великого] князя Сергея Александровича, которых ему удалось убедить в необходимости “легализации” рабочего движения.

Так в мае 1901 года в гор. Москве при ближайшем участии Зубатова и под покровительством великого князя Сергея Александровича образовалось “Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве”, и в том же году в гор. Минске организовалась “Еврейская независимая рабочая партия”, преследовавшая те же цели “легализации”, как и вышеупомянутое общество в гор. Москве. Партия эта вскоре образовала свои группы в гг. Вильне, Одессе и Киеве…

С назначением Зубатова в октябре 1902 года заведующим Особым отделом Департамента полиции в С.-Петербурге, при его содействии, образовался кружок из 10—12 рабочих, который стал проводить на фабриках и заводах мысль о возможности серьезных улучшений в жизненных условиях рабочей среды путем развития в ней сословной самодеятельности и взаимной помощи. Делом этим Зубатову удалось заинтересовать бывшего министра внутренних дел Плеве, который представлявшимся ему рабочим высказал свое намерение поощрить их деятельность в усвоенном ими направлении; кроме того, статс-секретарем Плеве разрешено было отпустить денежные средства на дело легализации рабочего движения…

Развитие деятельности организованных по идее Зубатова обществ с возникшими потом в провинции отделами привело в конце 1904 года и в начале 1905 года к забастовкам на многих фабриках и заводах и к массовым беспорядкам в С.-Петербурге 9 января того же года, когда во главе движения явился Гапон…

В августе 1903 года бывший товарищ министра внутренних дел генерал от кавалерии фон Валь явился в Департамент полиции в сопровождении начальника С.-Петербургского охранного отделения и передал заведовавшему в то время особым отделом Зубатову приказание министра внутренних дел немедленно сдать все дела и в тот же день покинуть С.-Петербург. Вслед за сим начальником С.-Петербургского охранного отделения был произведен обыск имевшихся у Зубатова документов, как в письменном столе в служебном кабинете, так и на квартире. В тот же вечер Зубатов покинул С.-Петербург. Прямых указаний на причины, вызвавшие столь поспешные распоряжения об удалении Зубатова, в делах Департамента полиции не имеется, но в то время ходили толки, что Зубатов тайно от министра внутренних дел имел неоднократные свидания с графом Витте, с которым велись собеседования по вопросам государственного устройства…»

Овченко Ю.Ф. «Хмурый» полицейкий. Карьера С.В. Зубатова // Вопросы истории. 2009. № 4. С. 6—9.

Из воспоминаний Алексея Александровича Лопухина, директора департамента полиции, 1902—1905 гг.

«С первых же дней назначения Плеве министром внутренних дел началась его борьба с Витте. С этим назначением князь Мещерский, состоявший с Витте в хороших отношениях, несколько поохладел к нему, сблизившись с Плеве. Но после первого года министерства Плеве, с весны 1903 года, отношения эти стали меняться. Появилось охлаждение между Плеве и Мещерским, а прежняя близость между последним и Витте восстановилась.

Мещерский вскоре стал открыто осуждать политику Плеве. Информировал же его по части этой политики Зубатов, часто его посещавший и своими информациями дававший ему сильное оружие против Плеве, против которого у Зубатова накопилось много обид и за двойственность Плеве в отношении к его рабочим организациям, и за личное к нему, Зубатову, высокомерное отношение. Мало-помалу дом Мещерского обратился как бы в конспиративную квартиру заговора против министерства Плеве. Посещая ее, Зубатов и Витте в ней, однако, первоначально не встречались. Знакомство между ними произошло вовсе не неожиданно для Витте, как он уверяет, а при посредничестве того же Мещерского. Мещерский посоветовал Витте познакомиться с Зубатовым, и прием последнему у Витте был назначен через Мещерского. Я был все время в курсе всех этих закулисных маневров. Об них знал и Плеве. На этом в августе 1903 г. я уехал в отпуск за границу.

В сентябре, в Париже, до меня дошли два сенсационные известия. Первое сообщало об отставке Витте, точнее, о назначении его председателем Комитета министров… Изо второго я узнал об аресте и ссылке Зубатова… Я пошел к Витте и застал его в таком состоянии обиды, раздражения, даже злобы за полученное им “почетное” назначение, что он даже не пытался их скрывать… Он сразу излил все чувства, выставляя объектом их Плеве, как виновника направленной на него немилости царя… причем в рассуждения о Плеве стали вплетаться указания на Николая II, своим лживым и тираническим характером делавшего невозможным всякую иную политику. А затем речь Витте, облеченная в форму двусмысленных намеков, приняла такой смысл: у директора департамента полиции, ведь, в сущности находится в руках жизнь и смерть всякого, в том числе и царя. Так нельзя ли дать какой-нибудь террористической организации возможность покончить с ним. Престол достанется его брату (тогда еще сына у Николая II не было), у которого я, С.Ю. Витте, пользуюсь фавором и перед которым могу оказать протекцию и тебе…

При возвращении моем из-за границы в Петербург “загадочная связь” между судьбами Витте и Зубатова разъяснилась. От моих сослуживцев, и, главным образом, от Плеве, я узнал следующее. Заговор против него на квартире Мещерского созрел настолько, что тремя конспираторами, уже начавшими собираться вместе для общих совещаний, было окончательно решено свергнуть его и на его место водворить самого С.Ю. Витте… Для проведения этой политической комбинации был избран и начал приводиться в исполнение такой план: Зубатов составил письмо, как бы написанное одним верноподданным к другому и как бы попавшее к Зубатову путем перлюстрации. В нем в горячих выражениях осуждалась политика Плеве, говорилось, что Плеве обманывает царя и подрывает в народе веру в него, говорилось также о том, что только Витте по своему таланту и преданности лично Николаю II способен повести политику, которая оградила бы его от бед и придала бы блеск его царствованию.