Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - Владимир Хутарев-Гарнишевский Страница 55

В 1915–1916 гг. в результате серии успешных операций русской армии были заняты крупные города Турции: Эрзерум, Ван, Эрзинджан, Битлис, Ризе и, разумеется, имевший не только военное, но и большое политическое значение порт Трапезунд (Трабзон). Появилась необходимость наладить систему управления огромными оккупированными территориями. Наибольшую проблему с точки зрения управления составлял Ванский округ, где кроме национального турецко-армянского конфликта большое значение имел курдский элемент. Шайки курдов, руководимые турецкими офицерами, доставляли немало неприятностей тыловым структурам русской армии, отвлекали силы, сеяли панику среди мирного населения. Нападения курдских повстанцев на город Ван продолжались весь 1916 г., самое крупное их наступление пришлось на 13–15 ноября ^[545]. Серьезный очаг гуманитарной напряженности существовал в Артвине, куда ринулись толпы турецких граждан из охваченных голодом прифронтовых районов ^[546].

Инициатором создания системы гражданского управления и военно-полицейского надзора в Турции можно назвать командующего Кавказской армией генерала от инфантерии Николая Николаевича Юденича. Еще 17 мая 1915 г. он направил главнокомандующему Кавказской армией и наместнику графу И. И. Воронцову-Дашкову телеграмму: «Ввиду занятия нашими войсками обширного района в Ванском вилайете и необходимости установить в этом районе управление населением на прочных основаниях и трудности справляться с этой задачей войсковым начальникам, ходатайствую перед Вашим Сиятельством о назначении туда соответствующих опытных гражданских чиновников с необходимым числом стражников» ^[547].

Первоначально речь шла о создании отдельного Ванского военного генерал-губернаторства. В связи с отказом МВД направлять в район чинов конно-полицейской стражи, военные предполагали обойтись своими силами ^[548]. В мае же наместнику на Кавказе поступила пространная записка состоявшего при штабе военного округа генерал-лейтенанта М. Н. Дрягина на ту же тему ^[549]. Началась продлившаяся почти целый год разработка нормативного документа об управлении оккупированными территориями. За концептуальную основу был положен проект Положения об управлении Дагестанской областью, составленный князем А. И. Барятинским в 1860 г. на завершающем этапе Кавказской войны.

Интересно, что генерал Дрягин в самом начале войны, после занятия русскими войсками Баязетского санджака, недолгое время успел побывать в должности «военного губернатора и начальника ближайшего тыла в пределах Турции в районе действия Эриванского и Макинского отрядов» ^[550]. Однако структура эта, существовавшая более на бумаге, чем на деле, не прижилась и была ликвидирована уже к весне 1915 г. Вообще особенность российской администрации на оккупированных территориях Турции заключалась в ее изменчивости, зависимости от ситуации на фронте и воли военного начальства. Различные административные единицы время от времени создавались, переформировывались, сливались по мере необходимости вплоть до введения положения об управлении занятыми областями летом 1916 г., когда возникла некоторая определенность со структурой, подчиненностью и набором управленческих задач. Организация оккупационной администрации в Турции резко контрастирует с аналогичной в австрийских землях Галиции и Буковины, более стабильной и независимой от военных властей, в том числе и в политическом аспекте.

Первоначально учредить всеобъемлющую структуру управления всей оккупированной территорией Османской империи не удалось. Поэтому на основе штатов управления округами Карсской области был разработан и вскоре одобрен наместником Воронцовым-Дашковым штат административных военных управлений в занятых неприятельских областях. Штат был объявлен в приказе Верховного главнокомандующего от 4 июля 1915 г. Именно с этой даты можно говорить о формировании русской оккупационной администрации в Турции ^[551]. Было учреждено шесть округов с центрами в Ване, Сарае, Баязете, Диадине, Арджише и Башкале под общим руководством командира 4-го Кавказского армейского корпуса генерала от инфантерии П. И. Огановского ^[552]. К начальникам округов «придавался» минимальный штат рядовых и унтер-офицеров. Компенсировать отсутствие полицейского аппарата управления должны были казаки-добровольцы Кубанского войска. Им было предложено безвозмездно переселиться на занятые территории для ведения сельского хозяйства и несения службы. В июне 1915 г. таких желающих набралось 269 человек.

Вскоре на основе районов военных действий были учреждены укрупненные территориальные единицы на правах генерал-губернаторств. В состав района входили административные округа, начальникам которых была доверена непосредственная работа по управлению территориями. 18 сентября 1915 г. великий князь Николай Николаевич утвердил Инструкцию о начальниках округов, подробно, с учетом накопившегося за два месяца опыта описавшую их полномочия ^[553]. Одной из причин необходимости точного разграничения полномочий и вопросов подчинения стал конфликт военных и гражданских властей в Ванском округе.

Округа были сформированы в соответствии с административно-территориальным делением Османской империи, но с учетом этнографических особенностей местности. Начальники округов назначались теперь не генерал-губернатором Пешковым, а командующим армией Юденичем из числа его офицеров. В случае наличия в местности военного гарнизона разрешалось начальнику округа совмещать и должность командира гарнизона. Канцелярия начальника округа формировалась из командированных штатных военных чиновников и нижних чинов, а переводчики и стражники могли быть вольнонаемными. Округ состоял из мелких административных единиц трех типов: нахия (волости), карие (сельские общества) и больших торговых и административных центров. Руководство этими административными единицами осуществляли должностные лица из местных жителей, назначенные начальником округа или зачастую выбранные населением. Более того, гражданско-правовые споры между местным населением разрешалось отдавать на рассмотрение местным судам. Таким образом, система управления не только учитывала религиозные и национальные особенности территории, но и давала населению определенные политические права, вводила низовое самоуправление под контролем военных властей. Нельзя не отметить разумность этой меры, причин которой было несколько. Во-первых, в генерал-губернаторстве не хватало специалистов со знанием турецкого и армянского языков, знакомых с местной спецификой. Во-вторых, представители местной элиты куда лучше справлялись с восстановлением нормального функционирования хозяйственной жизни и низового судопроизводства, нежели армейские офицеры.