Средневековье. Полная история эпохи - Кэтрин Грейс Страница 54

Кому собственная ванна не по карману, остаются городские бани. В Лондоне их немало, но популярнее всего Саутуоркские бани, где можно не только помыться, но и поесть, выпить, принять ванну с ароматическими маслами и провести время в приятной женской компании. Так что многие обеспеченные, но небогатые горожане могли бы сказать о себе: «Каждый Новый год мы с друзьями ходим в баню…» В 1374 году таких бань было восемнадцать, и большинство из них располагалось в домах, принадлежавших епископу Винчестера, так что английская Церковь смотрела на купания и даже на сопутствующие им не всегда приличные развлечения вполне терпимо.

Но ходить в бани, даже в обычные, без дополнительных услуг — удовольствие тоже не на каждый день. Так что для ежедневной гигиены оставались тазики, кувшинчики и ковшики. Летом можно было купаться в реке, ну а в холодное время года оставались обтирания и омовения наиболее грязных частей тела в тазике. Ну а людям, занимавшимся грязной работой, приходилось купаться каждый день, невзирая на холод. Потому что — как уже было сказано — чистота была признаком статуса, символом респектабельности.

«Услышав, как современные люди походя называют Средневековье „грязным“, — пишет Мортимер, — представьте себе домохозяйку XIV века, которая, засучив рукава, подметает холл, протирает столешницу, чистит одежду всей семьи, вытирает столовые приборы и промывает посуду. Представьте, как она с беспокойством рассматривает приближающуюся тучу, выложив на просушку постельное белье. Естественно, не за всеми домами так же хорошо ухаживают, но плохо пахнущие дома считаются рассадником греха, порчи и гнили. Никому не хочется, чтобы на него повесили такой ярлык; все стремятся к прямо противоположному: чистоте и респектабельности. В деревнях и городках, где все друг друга знают, чистота дома — это даже не просто вопрос порядочности. Это может быть важной составляющей вашей репутации.

Сложные отношения между чистотой, самосознанием, гордостью и респектабельностью требуют от людей содержать в чистоте и себя лично. Наибольшее внимание привлекают лицо, зубы, кисти рук, туловище, ногти, борода и волосы. Можете себе представить, чтобы аристократ явился ко двору немытым, в грязной одежде, не задумываясь о том, что подумает о нем король и другие лорды? Чтобы король выбрал себе посла, который даже не может содержать себя в чистоте? Воняющий посол опозорит всё королевство. В реальной жизни мужчины и женщины являются представителями друг друга: иждивенцами, родственниками, союзниками, друзьями. Их внешний вид в том числе подчеркивает статус и достоинство их близких и уважение, которым пользуются они и их друзья. Если вы пахнете, словно миазм, то люди будут избегать вас, как чумы. Вас посчитают аморальными, грешными или даже сумасшедшими. Если вы пахнете хуже, чем простолюдин, то не сможете ходить с гордо поднятой головой среди аристократов. Хотите, чтобы к вам относились серьезно? Хотите общаться с теми, кто стоит выше вас в обществе? Тогда постарайтесь пахнуть не как навозная куча во дворе, а как лаванда, рассыпанная по свежим камышам в вашей подстилке».

Вообще, запах в Средневековье был важным показателем статуса, не говоря уж о том, что в те времена считалось, будто через миазмы передаются многие болезни. Так что все, кто думает, будто от средневековых людей воняло, сильно ошибаются — именно с неприятным запахом тогда боролись изо всех сил. Если нельзя было мыться каждый день — чаще меняли белье. Оно было льняное, хорошо впитывало пот, а уж если его пересыпали солью и розовыми лепестками, и вовсе оказывало легкое дезодорирующее действие. А потом на помощь приходила парфюмерия — мускус, цибетин, лаванда и розовая вода создавали стойкие приятные ароматы.

Монах в бане. Миниатюра. Прага. XV в.

А чтобы не пахло изо рта, жевали кардамон, солодку, анисовое семя, кумин и фенхель. Это было тоже для борьбы с запахами, но оказывало благоприятное воздействие и на зубы. Кстати, уход за полостью рта находил отражение в том числе и в литературе. Кардамон жуют, к примеру, герои Чосера, а у его итальянского коллеги Боккаччо влюбленные трут зубы шалфеем.