Мятежная совесть - Рудольф Петерсхаген Страница 54

Шокированный эсэсовский генерал ответил:

– Слава богу, это давно забыто благодаря нашей солдатской настойчивости и принципиальности.

Я напомнил, что, насколько я знаю, официально в вермахте не было принято обращение в третьем лице. А в эсэсовских войсках оно и вообще не существовало.

– Ну, мы извлекли уроки из недавнего прошлого! Просто курам на смех!

– Только такой самодисциплиной можно утвердить и сохранить привилегированное положение здесь. А на свободе это тем более необходимо. Мы, из войск СС, убедились, что так надо, и подчинились. И вы привыкнете.

Я категорически отверг все его требования. Но эсэсовский генерал еще не считал свою миссию законченной. Он продолжал, хотя и неуверенно:

– Первым шагом с вашей стороны должно быть прекращение всякой связи со шпионами.

Нацистские генералы и офицеры в Лансдберге не признавали никаких приговоров за военные преступления. Но зато они охотно присоединялись к американцам в травле мнимых шпионов. Я высказал это своему собеседнику. Он тут же возразил:

– Судебную механику американцев мы в 1945 году испытали на себе. Ами фабрикуют все, что им в данный момент требуется для пропагандистской мельницы. То военные преступники, то шпионы. Но сейчас наша взяла. Только бы не упустить поезд времени. Особенно вам. В так называемом лагере мира вас предали. И продали.

– О-о, это уж моя забота! Я знаю, что я сделал и что мне предстоит сделать. А ультиматумов не принимаю.

– Тогда вы пропали! – С этой угрозой визитер удалился.

Снова навестил меня пастор. С ним я мог поделиться всеми невзгодами. В течение долгих лет в Ландсберге он облегчал мне жизнь. Зимой он проводил богослужения в лекционном зале на сорок – пятьдесят человек. Приходило процентов десять заключенных. У других пастырей посещаемость была еще хуже, и наш пастор гордился такими результатами, хотя это было не его заслугой.

Дело в том, что заключенные всегда не прочь поразвлечься, а заодно заработать право на «пароль»{44} за «гуд тайм» – «хорошее поведение». О «гуд тайме» в Ландсберге говорили без конца, разумеется, и во время чистки картофеля.

– Чисти тоньше, а то никогда не добьешься ни «пароля», ни «гуд тайма».

– Да разве так заработаешь «гуд тайм»? Главное, лизать им задницу. Лучше всего это получается у ловких дипломатов. Чему обучали – того не вытравить!

Практически дело обстояло так: по американскому закону каждый заключенный, отбыв одну треть срока, имеет право подать прошение на «пароль». Если прошение удовлетворено, его могут досрочно отпустить под полицейский надзор с испытательным сроком. Если заключенный отбыл две трети срока, вступает в силу «гуд тайм» – хорошее поведение. В таком случае заключенного отпускают без всяких ограничений в правах. Каждый, конечно, старается добиться этой привилегии. С помощью этого закона американские карательные органы крепко держат заключенных в руках и могут по своему усмотрению выпускать их досрочно. В первые годы после войны в Ландсберге не существовало ни «пароля», ни «гуд тайма». Эти законы вступили здесь в силу, когда военные преступники понадобились американцам для подготовки новой войны. Одним росчерком пера тюремщики без ведома суда получили право амнистировать любого осужденного. Так, в первые дни моего пребывания в Ландсберге они выпустили на свободу военных преступников, осужденных на процессах над промышленниками и дипломатами.

Мне рассказали некоторые подробности об этих группах освобожденных.

– Для подготовки войны американцам в первую голову понадобилась братия с Вильгельмштрассе{45}. Здесь сидел граф Шверин фон Крозиг. Он покорил их своими докладами. Вы не представляете, как ловко. Я как-нибудь притащу вам один из его докладиков.

Экземпляры докладов графа Шверина фон Крозига в большом количестве распространялись по тюрьме. Доклады такого типа: «Принц Евгений – благородный европеец». Вы только вдумайтесь: не «рыцарь-завоеватель», а «европеец». Исторические факты перевертывались с ног на голову в угоду конъюнктуре: «Благородное древнее стремление последнего рыцаря – объединение всех народов Европы – должно, наконец, стать явью!» И автор, последний министр иностранных дел «Третьего рейха» из правительства Деница, тут же подкреплял эту мысль, напоминая о своем выступлении по радио в мае 1945 года. «С Востока все дальше продвигается железный занавес, который навсегда скроет от остального мира творимый там вандализм».

Этой цитатой из самого себя граф Шверин фон Крозиг подчеркивал свою политическую «дальнозоркость». Ненависть к Востоку гарантировала графу «пароль» на Западе. Не только ему, но и всей группе осужденных на процессе по делу гитлеровских дипломатов, которые дудели в его дуду. Они делали это достаточно громко и добились освобождения.

Другая группа военных преступников, с которыми американцы быстро сторговались, – крупные промышленники во главе с Круппом и Фликом. Условились начать с сельскохозяйственных машин и молочных бидонов, чтобы исподволь восстановить концерны.

– А когда придет время, – говорил один из заключенных, – они снова переключатся на вооружение и вместе снимут «урожай». Но тогда потекут не молочные и медовые реки, а кровь и слезы. И это принесет им миллиарды. Я знаю, я был уборщиком в их коридоре. «Да, дорогой камрад, в эти тяжелые времена мы должны крепко держаться друг друга. Скоро мы снова окажемся наверху, и тогда я вас не забуду!» – так разговаривали со мной эти господа из концернов.

– Теперь они уже наверху. А мы по-прежнему в подвале! – зло вставил кто-то из слушателей.

– Надо быть справедливым. Промышленники все-таки присылают нам обещанные посылки! – заметил другой.

На доске объявлений регулярно вывешивались списки тех, кому присланы подарки. Благодетели оставались неизвестными. Посылки получала самая разношерстная публика. Генерал-фельдмаршал стоял в списке рядом с кацетником, который в качестве уборщика в свое время облегчал существование своему нынешнему благодетелю.

Когда кто-нибудь из привилегированных военных преступников выходил на свободу, его имя в списке подарков тотчас занимал другой, обычно тоже видный нацист. Об этом заботились закулисные режиссеры – самые «знатные» из военных преступников.

В нашем подвале предсказывали:

– Теперь один за другим по «паролю» пойдут домой генералы. Это ясно, как дважды два! Шпейдель положил начало.

– Подумаешь, фокус! При его-то связях с ами… – Речь шла о брате нынешнего главнокомандующего сухопутными войсками НАТО в Центральной Европе.

– Даю руку на отсечение, что следующий кандидат на выход – генерал Варлимонт!

– Нет, я ставлю на Рейнгарда. Варлимонт им еще нужен здесь.

Два новых имени, две новые истории. Тема для разговора – неиссякаемая. Заместитель генерал-полковника Йодля Варлимонт с первого до последнего дня состоял при Гитлере в штабе оперативного руководства вооруженных сил. Но Йодля как главного военного преступника приговорили в Нюрнберге к смерти и повесили, а его заместитель генерал артиллерии Варлимонт сперва получил «ПЖ», а потом пятнадцать лет.