Сохрани мою печальную историю... Блокадный дневник Лены Мухиной - Лена Мухина Страница 54

Им надо долг исполнить до конца.

Они гранаты ведь у пояса имеют,

Хотя бессильна правая рука.

Они изранены и истекают кровью ^[39]

18 мая

Сегодня как-то особенно душно и жарко. По небу ползут тяжелые свинцовые тучи, наверно, будет гроза или, во всяком случае, дождь. Настоящий летний день. Зазеленели деревья и кустарники. В садиках, на газонах густо разрослась молодая зеленая травка. Уже ленинградцы ездят за город за крапивой и конским щавелем. Хорошо Лене жить эти дни. Утром выйдешь за хлебом, птички поют, деревья зеленеют, поезда гудят, звенят трамваи, в небе самолет гудит. Хорошо жить на белом свете. Обидно за маму, ей не удалось дожить до этих прекрасных дней, а ведь как она хотела увидеть первые весенние листочки.

Вера говорит Лене: «Ленка, какая же ты счастливая, Волгу увидишь, в такое прекрасное время поедешь далеко, далеко. Ты начинаешь совершенно заново свою жизнь. Подумай только, твое будущее целиком в твоих руках. Разве это не любопытно». Да, Лена счастлива, это так, но насладиться полностью своим счастьем ей мешает только одно — недостаток пищи. Если бы можно было немножко побольше кушать, мир стал бы еще прекраснее. Хотя чувствуешь себя счастливой, а на душе тоскливо, и эта тоска отравляет всякое наслаждение.

Тоска… Лена не может дождаться, когда наступит тот день, когда она получит на вокзале 2 кило хлеба, каши, супа, сядет в поезд и простится с Ленинградом.

Сегодня утром Лена пила чай с конфеткой. Киса и Вера, как рабочие, получили по 100 гр. шоколада и по 200 гр. конфет и дали Лене по конфетке и по кусочку шоколада. Благодаря тому что Лена с вечера поела тарелку супа, она, съев хлеб, почувствовала, что сыта, и даже оставила на вечер порядочный кусок хлеба, но перед самым отходом не сдержалась и съела весь хлеб, остался только крошечный кусочек и крошечки шоколада. Нет, как ни борись с собой, как ни обманывай себя, а что правда, так правда: Лена все время полуголодная.

Наплевать, что будет завтра, лишь бы быть сытой сегодня, решила Лена и взяла в столовой две пшеничные каши. Четыре талона ей отхватили. Лена только в столовой съела одну полную ложку горячей каши, а остальное донесла до дома, что с ней случается очень редко, сразу переложила кашу в кастрюлю, залила водой и сварила суп. Суп вышел замечательный, густой и вкусный. Лена съела две миски супа, а потом кашу в виде гущи от супа, и все-таки не было того чувства удовлетворения, какое бывает, если действительно сыта. Вот если бы после этого супа еще порцию горячей каши, тогда бы она, наверно, была сыта. А так получилось, желудок полон, а кушать все равно хочется, с удовольствием съела бы еще чего-нибудь.

Завтра, девятнадцатого, Киса сказала, что узнает об эвакуации. Она обещала сделать все, чтобы отправить Лену в первые же дни.

Ночью сегодня была В. Т. Так отчаянно грохотали зенитки, что весь дом трясся и звенели стекла. Лена посмотрела в окно, по небу рыскали бесчисленные голубые щупальца прожекторов и огненные вспышки поминутно освещали его. Когда тревога кончилась? Лена так и не слышала, она перевернулась на другой бок и заснула, решив: пускай убивает. Вечером была гроза со страшнейшим ливнем, а еще поздней начался жуткий артиллерийский обстрел. Кто стрелял, наши или немцы, только орудия стреляли так громко и так близко, что весь дом сотрясался и дребезжали стекла. Лена сперва думала, что это зенитки стреляют, однако по радио тотчас же объявили артиллерийский обстрел.

22-ого мая

Вчера с Леной приключилось любопытное происшествие. Она вышла от Веры в 9 часов и очень долго ждала трамвая, наконец он пришел, но битком набитый, со вторым трамваем было то же самое, и тогда Лена решила сесть в обратную сторону. «Все равно, — думала она, — торопиться некуда, прокачусь до конца и спокойно доеду до дома». Но на полпути она узнала, что трамвай идет в парк. Лена тотчас же выскочила из него и стала ждать другого трамвая, чтобы ехать обратно, но так и не дождалась. Пришлось идти пешком. Ей предстояло пройти (только до Веры) от 1-ого Муринского, 4 с 1/2 км. Это-то после дня, когда она ничего не ела, кроме 300 гр. хлеба утром и двух черных сухарей, что дала Вера с чаем, вечером. Но делать было нечего. Лена отправилась в путь. Она не шла, а летела быстро, быстро. Сперва она плакала и думала только о том, как скорей бы пройти Лесной проспект. Она даже шла с закрытыми глазами, чтобы не видеть, что ей осталось так далеко еще идти. Но постепенно окружающая ее обстановка заставила ее забыть о горе. Был прекрасный весенний вечер. Пахло распустившейся зеленью. Пахло необыкновенно приятно. Дул теплый ветерок. Сбоку тянулись кусты с только что распустившимися клейкими листочками, за кустарником до самой насыпи железнодорожного полотна тянулись вспаханные огородные гряды. Кругом был необыкновенный простор и тишина. Лена шла и наслаждалась этим весенним вечером, вдыхала чудный запах, весенний душистый запах и не заметила, как дошла до ж[елезно]д[орожного] моста. И тут она увидела, у панели стоит грузовик, пыхтит и около него возится шофер. После долгих просьб шофер согласился довезти Лену до Финляндского за коробку спичек и пятерку, что ей дала Вера.

Потом подошла еще одна гражданка, он и ее взял за кусок хлеба, что у нее оказался. Ей надо было до 5-ти углов, и они с шофером уговорились, что он довезет ее до угла Литейного и Некрасова. Попутчица влезла в кузов, а Лена села рядом с шофером, в кабине было тепло и уютно. Они мчались как сумасшедшие, дорога была пустынна. Изредка они обгоняли одиноких пешеходов. Лена по пути сказала, что ей тоже надо к 5-ти углам и попросила довезти до ближайшей возможной точки, на что он согласился. Проехали мост через Неву, и тут он передумал, не поехал по Литейному дальше, а свернул на 2-ую пересекающую его улицу. Он сказал, что его гараж находится на Конюшенной и что он поедет по Фонтанке, мимо Летнего сада и Марсового ^[40] поля, и предложил там им и сойти. Лена согласилась, а другая гражданка все же слезла и пошла по Литейному. Лена, конечно, выиграла, он довез ее до угла Марсового поля и Михайловского сада. Лена поблагодарила своего спасителя и быстро, быстро помчалась домой по Садовой, мимо Александринки, по ул. Росси, по Чернышеву переулку. Везде было пустынно, и только шаги одиночных пешеходов звонко стучали по тротуару. Давно уже по радио проиграли «Интернационал», когда Лена добралась до дома. Еле-еле влезла она по лестнице на 4-ый этаж, открыла комнату, разделась и свалилась в постель, тотчас же заснув мертвым сном. Спала крепко и проспала до половины 12-ого. Встала, побежала в Хореографическое училище в столовую за обедом. По пути купила свой хлеб. Как раз начался страшный артиллерийский обстрел. Снаряды один за другим свистели над головой и где-то [за] Невой разрывались. В столовой Лена увидела Марию Федоровну, рассказала ей о здоровье Веры, о том, что ей вчера принесли бактериофаг, что она страшно ослабла и в полном отчаянии, что не может идти на работу, и т. д., та передала ей, Кисе и дяде Сереже большой привет. Лена попросила у ней рубль, т[ак] к[ак] ей не хватило. Она взяла одну порцию лапши и 50 гр. мяса.