Крах тирана - Шапи Казиев Страница 54

Когда улеглось волнение, вызванное приездом Мусы-Гаджи, Пир-Мухаммад пригласил аксакалов в свой дом. Туда же позвали и Мусу-Гаджи, в честь возвращения которого и победы над Ибрагим-ханом кади зарезал барана.

Но, не дождавшись, пока ужин будет готов, аксакалы начали расспрашивать Мусу-Гаджи о том, о чем не хотели спрашивать при всех. Какое оружие у каджарских отрядов? Какие ружья и пушки? Далеко ли бьют? Какие доспехи? Какие знамена? Какой в войске порядок и кто предводители? Каково жалование? Сколько и чего они едят?

Муса-Гаджи говорил все, что знал, а Мухаммад-Гази добавлял что-то от себя. Они рассказали о закованных в панцири воинах, об их щитах и шлемах. О том, что доспехи эти прочны, но тяжелы и от долгого пребывания в них у каджаров болят спины. О конях, которые тоже были облачены в особые латы. О лучниках, луки которых отделаны слоновой костью, выгибаются наружу, прежде чем надеть тетиву, и бьют далеко. О разных ружьях и всевозможных пушках – от почти ручных зарбазанов, которые еще назывались фальконетами, до огромных орудий, стреляющих мраморными ядрами. О том, что особые мастера возят на верблюдах запасы меди, и, если пушку нельзя втащить в гору, они нагружают медью своих воинов, а на горе устраивают плавильни и делают новые пушки. О знаменах – их имеет каждый отряд в тысячу человек, они различаются по цвету. О наемниках из покоренных краев, которые ненавидят Надира, но вынуждены служить в его армии.

Рассказывали и о хитростях каджаров, когда пехоту для быстроты перевозят кавалеристы, посадив по одному позади себя. А противника первым делом стараются окружить, чтобы ударить в спину. А когда не могут одолеть, делают вид, что бегут от него, чтобы заманить в ловушку. Воинство шаха берет числом на равнине и не так сильно в горах. Затем Муса-Гаджи показал боевой персидский топор, украшенный золотыми узорами, и сказал, что и горцам не мешало бы обзавестись такими. Без них трудно будет сокрушить закованное в железо сильное и свирепое войско.

Тем временем принесли дымящийся хинкал и вареную баранину.

– Бисмилля… – начал трапезу Пир-Мухаммад, подавая пример остальным. Все дружно принялись за еду.

Дождавшись, пока гости отведают угощения, Пир-Мухаммад задал главный вопрос:

– Скажи-ка нам, Муса-Гаджи, придет на нас Надир-шах или нет?

– Теперь он не остановится, – отвечал Муса-Гаджи. – Шах понял, что, пока в горах есть свободные общества, покоя ему не будет.

– Но ведь не мы убили его брата, – сказал Фатали.

– Месть – лишь повод, – сказал Муса-Гаджи. – В Джаре уже получено сообщение, что на них двинулись отборные войска, даже из Индии, которую покорил Надир-шах, а сам он поклялся сровнять наши горы с землей.

– Здесь ему не Индия, – покачал головой ученый Сагитав. – Пример брата должен был его чему-то научить.

– Если бы этот презренный самозванец понимал, что хорошо, а что плохо, он сидел бы в своей Персии и думал о своем народе, а не о своей славе, – сказал Абдурахман. – Гордыня сгубила и не таких.

– Как скоро Надир может сюда явиться? – спросил Пир-Мухаммад, который уже думал о том, как встретить непрошенного гостя, и о том, что для подготовки к этой встрече потребуется немало времени, не говоря уже обо всем остальном.

– Думаю, через год, – высказал свое предположение Муса-Гаджи.

– Разве до Индии так далеко? – удивился Абаш.

– Добраться можно и быстрее, – объяснял Муса-Гаджи, вспоминая все, что рассказывали пленные. – Но шах никому не доверяет. Он не двинется на Кавказ, пока не убедится: всюду, куда дотянулся его меч, расставлены надежные люди; беспокойные племена выселены, а на их место пригнаны люди из Персии; в самой Персии недовольным заткнули рты или отсекли головы.

– Похоже, одним нам не справиться, – размышлял Пир-Мухаммад.

– Зверь и тот насыщается добычей, а этому все мало, – говорил Мухаммад-Гази.

– Надир – хуже дикого зверя, – добавил Муса-Гаджи. – Он велит убивать всех подряд и даже добивать раненых.

– Если поднимется весь Дагестан, тогда мы можем с ним справиться, – сказал кольчужник Абакар.

– Пора уже, – поддержал его Абаш. – И в законах наших сказано… Как там у нас записано насчет помощи соседям?

– Если наше селение подвергнется насилию, то мы его без помощи не оставим, – напомнил Абдурахман. – Если подвергнется насилию не наше селение, то мы и его избавим от насилия и окажем ему помощь.

– Вот-вот, – кивал Фатали. – И у других, наверное, такие же законы.

– У кого – какие, – пожал плечами Абаш. – Ханства по своим законам живут, вольные – по своим. Но защита общей родины – единый закон для всех.

– Только где взять столько железа, чтобы одеть всех в кольчуги? – недоумевал Абакар. – Нам даже на своих не хватит. У кого-то, конечно, и свое есть, но все равно нужно больше.

– Да и щиты нужны покрепче, – поддержал его Мухаммад-Гази. – Только железо, что мы сумели выплавить в своих печах, ушло на сабли и кинжалы. Руда кончилась, а еще топоры надо ковать.

– Железо придется покупать, – предложил Пир-Мухаммад. – Дай Аллах, чтобы все это не пригодилось, но против таких чудовищ, как Надир, лишним не будет ничего.

– Чтобы покупать, нужны деньги, – сказал Фатали. – А в нашей казне их не слишком много.

– Откуда им взяться? – развел руками Сагитав. – После прежних нашествий каджаров ни торговли, ни строительства почти не стало.

– Продадим скот, – взмахнул своей палкой Абдурахман. – Если каджары возьмут верх, нам уже не понадобятся ни бараны, ни быки.

– Надо будет – продадим, – согласился Пир-Мухаммад.

– Не лучше ли для начала пощипать самих каджаров, что хозяйничают у моря? – предложил Муса-Гаджи. – Они уже столько в Дагестане награбили, что едят с золотых подносов.

– Это было бы неплохо, – кивнул Сагитав, – пока к ним подмога не подоспела.

– Я бы не прочь к ним наведаться, – заявил Муса-Гаджи. – Я теперь их повадки знаю. И еще мне надо найти…

Но Мухаммад-Гази не дал ему договорить.

– Не пускайте его, – сказал оружейник. – Он не раз выпрыгивал из самой пасти льва, но людям не всегда так везет.

– А сведения? – настаивал Муса-Гаджи. – Должны же мы знать, что кругом происходит?