Королева воинов - Алан Голд Страница 54

60 год н. э. Город римлян Камулодун

Она спрыгнула с колесницы и велела дочерям оставаться на месте. На ней была та же одежда, что и утром, — королева не успела переодеться, потому что пришлось бежать из собственного дома. Боудика окинула взглядом укрепления города и направилась к сторожевой башне. Внезапно она почувствовала себя совсем беззащитной.

Раньше, когда они с Прасутагом приезжали сюда, стража всегда их узнавала и с готовностью открывала ворота. Теперь они были закрыты наглухо. Боудика подошла ближе и прокричала стражнику:

— Я королева иценов! Ты знаешь меня. Я приказываю тебе открыть ворота и впустить меня и моих дочерей.

Стражник посмотрел на высокую, сильную женщину, которая только что мчалась по дороге так, будто за ней гнались фурии. Ранним утром начальник сказал ему, что в их земли приехал прокуратор Британии, и потому нужно быть бдительным. Помня это, стражник не собирался никого слушать, тем более эту женщину.

— Я глуховат! Кто ты? — прокричал он вниз.

— Боудика, королева иценов. Немедленно открой ворота, римлянин!

— Никогда о тебе не слышал! Убирайся и забери свою колесницу и девчонок!

Другие стражники расхохотались. Но смех их смолк, когда Боудика не только не сдвинулась с места, но и прокричала в ответ:

— Мои дочери правят моей землей вместе с императором Рима! Я напишу Нерону и сообщу ему о твоей грубости. Как тебя зовут, стражник? Я специально расскажу о тебе императору!

Не говоря больше ни слова, стражник знаком приказал открыть ворота. Боудику и ее дочерей знали в этом городе, так что он не нарушил приказа. В любом случае, эту проблему лучше было переложить на плечи начальства. Женщина, проезжая мимо, посмотрела на стражников с презрением.

Боудика много раз бывала в Камулодуне с тех пор, как катувелланы еще до прихода римлян отвоевали его у триновантов. В те дни город назывался Камулос в честь кельтского бога войны. Позднее она видела, как из скопища жалких мазанок он превратился в город с большими деревянными и каменными домами и просторными площадями. В центре возвышался построенный в честь завоевания Британии мраморный храм императора Клавдия, которого его пасынок Нерон провозгласил богом. Унизительно было, что римляне довели бриттов до нищеты, чтобы построить этот памятник чужеземному человеку-богу.

Улицы, дома, множество сотен людей, занимающихся своими делами, входящих в лавки, несущих какие-то вещи… Боудика знала, что римляне любили построенные ими города и считали их высшим достижением культуры и изящества, в то время как бритты были людьми земли и радовались больше всего простору лесов и холмов. Римляне, куда бы они ни приходили, повсюду строили форты, превращавшиеся затем в города. Боудика ненавидела города и в лучшие времена, она чувствовала себя там пойманным животным. Но теперь она знала, что ее спасение от катастрофы после смерти мужа — не в деревнях, а именно в этих римском городе.

Боудика направила лошадей прямо к дому Марка Вителлия, человека, который сохранил завещание ее мужа. Он, как глава ветеранов, пользовался большим авторитетом, даже если бы здесь обосновался правитель всей Британии. Боудика знала, что Вителлий, более чем кто-либо, сможет помочь ей.

Когда колесница остановилась у дверей его дома, римлянин сам вышел навстречу, но по выражению его лица она поняла, что невзгоды ее не закончились.

— Боадицея, я прошу тебя уехать и пока не возвращаться сюда, — сказал римлянин. — Это неподходящее для тебя место. Прокуратор Британии направился к твоей вилле. Лишь богам известно, что он тебе скажет. Возвращайся домой, Боадицея, и, когда встретишься с ним, постарайся сдерживаться. Ты не можешь бороться с волей Рима. Оставь все как есть и подожди до завтра. Справедливость восторжествует.

— Он уже был у меня, Марк Вителлий. И он изгнал меня и дочерей из дома. Мы — нищие. Пасынок Прасутага, Кассий, рассказал ему о наших спрятанных ценностях, и прокуратор забрал все для Рима и императора. Мы больше не владеем землями и нашим имуществом, у нас нет ни еды, ни денег, мы остались ни с чем.

Марк Вителлий опустил глаза:

— Значит, все даже хуже, чем я опасался. Как ты знаешь, в пользу императора забирают половину и обычно позволяют сохранить оставшееся. Прасутаг написал свое завещание как раз с намерением не дать сделать то, что только что сотворил прокуратор. Боюсь, что твой муж переоценил свои возможности. Я не знал, что сделал его проклятый пасынок, но после твоих слов многое обретает смысл. С некоторого времени прокуратор пристальнее чем обычно, наблюдал за вашими землями. Очевидно, Кассий снабжал его какими-то сведениями. К несчастью, он имеет право взять именем императора столько, сколько захочет. Именно такой путь он и избрал. Что ты сказала ему? Молюсь богам, чтобы ты его не слишком разозлила. Это мерзкий и мстительный негодяй. Когда я отдавал тебе завещание, мне нужно было предупредить тебя о нем…

— Ты знаешь, что я не могла стоять в стороне и спокойно смотреть на происходящее. Кассий мог сказать прокуратору в Лондинии о нашем богатстве, но император, конечно, даже не знает о смерти Прасутага. Копия завещания, которую ты послал в Рим, еще не могла дойти до него, ведь прошло совсем мало времени. Это оскорбление мне и моим дочерям нанес не Нерон, а Кассий, и за такое предательство он умрет от моего меча. Пойми, Марк Вителлий, прокуратор действовал вопреки интересам Рима и императора. Я здесь, друг, чтобы написать письмо самому Нерону, объяснить ему, что, если он восстановит наши права, мы будем несравненно более лояльны, чем в случае, если он возьмет все, что мы имеем. Если я войду в твой дом и напишу это письмо, ты можешь обещать мне, что оно достигнет Рима так скоро, насколько это возможно, чтобы остановить действия прокуратора?