Великие загадки мира искусства. Истории о шедеврах мирового искусства - Елена Коровина Страница 53

Собирая свой «домик малый», Нащокин отдыхал душой. Игрушка обрастала обстановкой и обретала собственный характер. Вот только Пушкин заметил, что «недостает живых человечков». И Павел заказал на Петербургском императорском фарфоровом заводе фигурки Пушкина, Гоголя, самого себя, ну и, конечно, прелестных дам.

Женский пол был его страстью. Актрисы, цыганки – мимо них он не мог пройти. Однажды в Москве встретил цыганку Ольгу Солдатову, дочь знаменитой цыганской певицы Стеши, которой восторгался Пушкин. Загорелась бешеная страсть. Но черноокая красавица требовала больших денег на драгоценности, наряды, золоченые экипажи. Даже у такого богача, как Нащокин, пробилась брешь в бюджете. Цыганка только плечиком повела: «Да ты можешь никогда не беспокоиться о средствах. Ты же создал собственный мир. – И красавица показала на нащокинский домик, стоявший на столе в центре залы. – Ты творец, так сотвори себе вечное богатство!» Павел удивился: «Но как?» Девушка улыбнулась: «Чтобы деньги не переводились, положи под дом купюру покрупнее!» Павел фыркнул: «Да у меня всего 100 рублей, и те потратить надобно!» Цыганка сверкнула черными глазищами: «Клади – делай, что говорю! Ну а уж коли невмоготу станет и возьмешь деньги – из первых же средств, что придут, возмести!»

Кукольный домик Нащокина

Павел засунул купюру под днище домика и… через пару дней получил нежданное наследство. С тех пор так и пошло: как деньги подходят к концу, появляются либо нежданные средства от родственников, либо друзья отдают старый долг, либо сам Павел выигрывает в карты. Впрочем, фартило не всегда. И тогда Нащокин начинал распродавать свои богатые коллекции – монеты, картины, фарфор, бронзу, но чудо-домик берег.

Впрочем, как не беречь – ведь домик напоминал ему о безвременно погибшем друге Пушкине. Когда-то именно Пушкин помогал его обставлять. Друзья даже хотели подарить его Наталье Николаевне, тогда еще невесте поэта. Но не случилось… И вот теперь Павел искренне переживал его дуэль и кончину. По преданию, когда поэт умер, Нащокин вместе с Вяземским и еще кем-то третьим разделили между собой в знак вечной памяти три последние купюры, которые лежали в бумажнике Пушкина. Это были три 25-рублевки, и друзья написали на них год, день, число и час смерти Пушкина. Впоследствии Павлу давали большие деньги за эту «смертную 25-рублевку», но он, хоть и часто находился на мели, ее не продал.

После смерти Пушкина Нащокин окончательно перебрался в Москву. Здесь было развито столоверчение и вызывание духов. И Павел начал вызывать дух незабвенного друга Пушкина. Сеансы обычно проводились за маленьким столиком, стоящим в той же зале, где на большом столе располагался кукольный дом. Надо сказать, что спиритические сеансы никак не приживались. У Нащокина начала ужасно болеть голова, ему стало казаться, что его обожаемый домик вместе со своими обитателями не одобряет магии духов. Однажды произошло неожиданное. Когда Павел начал вызывать дух Пушкина, фарфоровая скульптурка поэта, спокойно сидевшая в домике, вдруг повалилась на пол. Испуганный Павел счел это нехорошим знаком и прекратил сеансы столоверчения. Он сжег все бумаги и даже освятил свою квартиру. Так домик снова проявил свой характер, запретив хозяину заниматься магией.

Впрочем, дела у Нащокина, привыкшего жить на широкую ногу, шли все хуже. Но и тут случались маленькие чудеса. В одну из комнат своего домика Нащокин еще давно поместил фигурку своего старинного приятеля Александра Степановича Кокошина, с которым весело кутил в юности.

Но оказалось, что к зрелому возрасту Кокошин остепенился и начал заниматься благими делами – давал нищим офицерам по пять рублей, а штабс-офицерам – по десять. Однажды, когда пришла крайняя нужда, Нащокин и вспомнил о приятеле: «Что ж он у меня в домике даром живет? Пусть оплачивает проживание!» И что бы вы думали? Богач действительно стал регулярно давать Нащокину деньги. Шутил: «На проживание!» А ведь это было правдой. Домик заботился о своем хозяине из последних сил.

Но однажды Нащокин поступил крайне опрометчиво: потратил последнюю купюру, вынутую из-под днища домика, а когда снова получил деньги, не возместил траты. То ли средств не хватало, то ли он уже позабыл о наказе цыганки Ольги. И случилось страшное – пожаловали кредиторы. Пришлось Нащокину скрепя сердце заложить свой чудо-домик московскому нотариусу Пирогову за 12 тысяч. Конечно, Павел надеялся выкупить свое сокровище, собирал деньги, но тщетно – так и умер в 1854 году, не сумев вернуть свое чудо. Но и нотариусу домик не принес выгоды – долго не хотел продаваться, пока его не купил антиквар Волков, за ним – некий архитектор, который ожидал большой заказ от города. Но заказа не последовало. Словом, чудо-домик не желал помогать новым хозяевам!

На четверть века он вообще затерялся и обнаружился только уже в начале ХХ века в коллекции художников – братьев Галяшкиных. Они отреставрировали старинное чудо и в 1910 году показали на выставке. В конце концов, нащокинское сокровище попало во Всероссийский музей А.С. Пушкина в Петербурге. Там оно и до сих пор. Вот только никаких мистических свойств не проявляет – видно, скучает по своему единственному любимому хозяину. Зато оказалось, что по «барской забаве» потомки могут узнать о быте далеких 1830-х годов куда больше, чем по другим источникам.