Русская книжная культура на рубеже XIX-XX веков - Галина Аксенова Страница 53

В миниатюрах отсутствует ощущение трагизма событий. Радостное мироощущение выразилось в подборе красок – в живых светлых, в теплых, легких, почти прозрачных тонах акварели, в изображении светлых, нетревожных лиц людей. В миниатюрах очень много зелени: зеленые степь, трава и деревья. И даже над погибшими воинами деревья склонили зеленые кроны.

В миниатюрах трактовки «Слова» 1912 г. отразилось светлое и радостное восприятие событий реальной жизни, связанное как с личной жизнью, так и с обстановкой в Российском государстве. Оно и было перенесено на события самого произведения: князь Игорь битву проиграл, но благодаря раскаянию был спасен; и у него самого и у его земли есть будущее. Все миниатюры в рукописи обведены с четырех сторон черной, чернильной рамкой.

Рукопись украшена также с помощью тератологической заставки, состоящей из двух сплетенных грифонов, украшенного заголовка и тератологического инициала «Н».

Этот список «Слова» был выполнен для купца, известного собирателя рукописных книг Егора Егоровича Егорова ^[451] в 1912 г., о чем свидетельствует выходная запись в конце книги: «Сию книгу писалъ и рисовалъ крестьянин Нижегородской губернии Балахнинского уезда, Большепесошнинской волости деревни Кудашихи Иван Гаврилович Блиновъ въ лето 7420-е» (1912 г.) ^[452].

В 1913 г. Блинов работает еще над одним списком «Слова» ^[453]. Он написан на точно такой же бумаге, что и егоровский, формат 39,5×26,2 см. Листы по 8 сшиты льняной крученой ниткой в 8 тетрадей. Всего в рукописи 64 листа (7 листов чистых). Размеры полей, количество строк на листе, число миниатюр – все это совпадает с егоровским списком. Тот же крупный устав (1,2 см), то же характерное написание букв, но только в ряде слов «юс большой йотированный» заменен на «ю». Так же размещены текст и миниатюры на страницах. Миниатюры же к произведению хотя и близки по сюжетам и тематике к егоровскому списку, но написаны уже совсем по-другому, и отличаются и колоритом, и композицией. И, прежде всего, для создания миниатюр взята другая краска – темпера.

Описываемая рукопись открывается миниатюрой с изображением Бояна («пръсты на живая струны въскладаше»), а вокруг него стоят слушатели: бояре, воины, дети. Миниатюра эта удивительно органична и удачно решена как в композиционном, так и в цветовом отношении. Отмечая колористические находки Блинова, Н. К. Гаврюшин написал: «Открывает рукопись завораживающее серебристыми всполохами изображение Бояна» ^[454]. Это ощущение достигается контрастом плотно положенной (по грунтовке) темперы, ее темных теплых цветов и серебряной краски, которой написаны крыши зданий, шлемы воинов, гусли. У миниатюры золотой фон. Вся она обведена тонкой зеленой рамкой. В результате получилась картина: нечто среднее между иконой, фреской и миниатюрой.

Миниатюры, расположенные в тексте, имеют чернильную рамку контуром, но только с трех сторон. Верхняя часть миниатюры свободна, тем самым она как бы вписывается в текст произведения, становится его неотъемлемой частью.

В миниатюрах рукописи Музейного собрания преобладают темные тона, но с ними как бы контрастируют огненно-красная, оранжевая, пурпурная краски, что создает резкое, тревожное ощущение. В целом работу 1913 г. отличает от Егоровского списка, прежде всего, постоянное присутствие тревоги, напряжение. Это отражение предчувствия чего-то страшного, непоправимого, предчувствия беды (ведь Россия жила напряженным ожиданием войны). И что сразу бросается в глаза – почти полное отсутствие зеленых тонов и оттенков. Степь, изображенная на миниатюрах Музейного списка, – сухая, каменистая, земля растрескавшаяся, нет ни травинки, ни кустика и очень редко встречаются деревья. Эта степь пуста, отчуждена, «недоброплодна».

Чтобы показать работу художника над текстом, воплощением содержания в миниатюрах, аргументировать утверждение, что эта работа не была простым тиражированием книги, сравним миниатюры Егоровского и Музейного списков (о выходных миниатюрах, их различиях было сказано выше):