30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД. От оперуполномоченного до заместителя министра - Юрий Богданов Страница 53

В общем, пока в ведомстве Ежова отрабатывали руководящий документ по «бывшим кулакам и уголовникам», 25 июля 1937 года появился совершенно секретный оперативный приказ наркома внутренних дел № 00439, который гласил:

«Следственными материалами последнего времени доказано, что германский Генеральный штаб и Гестапо в широких размерах организуют шпионскую и диверсионную работу на важнейших и, в первую очередь, оборонных предприятиях промышленности, используя для этой цели осевшие там кадры германских подданных. Агентура из числа германских подданных, осуществляя уже сейчас вредительские и диверсионные акты, главное внимание уделяет организации диверсионных действий на период войны и в этих целях подготавливает кадры диверсантов.

Для полного пресечения этой деятельности германской разведки ПРИКАЗЫВАЮ:

1. В трёхдневный срок со дня получения настоящего приказа точно установить и мне донести списки германских подданных:

а) работающих на всех военных заводах и на заводах, имеющих оборонные цеха, согласно прилагаемому списку заводов;

б) отдельно список германских подданных, в разное время работавших и уволенных с этих предприятий и цехов, но оставшихся на территории СССР, вне зависимости от того, где они в настоящее время работают;

в) отдельно список германских подданных, работающих на железнодорожном транспорте.

В списках указать: фамилию, имя и отчество германского подданного, занимаемую им должность и наименование предприятия, в котором он работает.

2. Начиная с 29 июля с.г. приступить к арестам всех установленных вами германских подданных, работающих на военных заводах и заводах, имеющих оборонные цеха, железнодорожном транспорте, а также уволенных с этих заводов, в том случае, если они проживают на территории вашей республики, края или области.

Всю операцию по арестам закончить в пятидневный срок.

3. Германских политических эмигрантов, работающих на военных заводах и заводах, имеющих оборонные цеха, арестовывать только в случае, если они сохранили германское подданство.

На каждого из германских политических эмигрантов, принявшего советское гражданство, представить мне не позже 5 августа 1937 года подробный меморандум с изложением компрометирующих материалов для решения вопроса об аресте.

4. Следствие по делам арестованных вести особо тщательно. Добиваться исчерпывающего вскрытия неразоблаченной до сих пор агентуры германской разведки и окончательного разгрома диверсионной низовки, заложенной ею на промышленных предприятиях. Дела арестованных по окончании следствия направлять в НКВД СССР для последующего рассмотрения их Военной Коллегией или Особым совещанием НКВД.

5. Вновь выявляемых в процессе следствия германских агентов-шпионов, диверсантов и террористов, как из числа советских граждан, так и подданных других государств, немедленно арестовывать независимо от места их работы.

6. Одновременно с проведением операции приступить к проведению тщательного учёта всех германских подданных, работающих на всех других промышленных предприятиях, в сельском хозяйстве и советских учреждениях, а также бывших германских подданных, принявших советское гражданство и работавших ранее на военных заводах и оборонных цехах других промышленных предприятий.

К 1 сентября (ДВК и ВСО к 15 сентября) с.г. представить мне на каждого из указанных лиц подробный меморандум с изложением в нём установочных данных и подробных компрометирующих материалов для решения вопроса об аресте.

7. Ежедневно к 12 часам за истекшие сутки доносить мне телеграфом ход и результаты операции и все добытые следствием материалы.

8. Приказ ввести в действие по телеграфу».

Действительно, на предприятиях и в организациях нашей страны трудилось достаточно большое количество немецких специалистов, имевших ранее и даже в текущее время германское гражданство. В условиях неумолимо приближавшейся войны, к которой западные державы настойчиво подталкивали Германию, возникла реальная необходимость принять серьёзные меры для полного пресечения возможности вредительства и утечки информации от таких работников, по роду своей деятельности знавших не подлежавшие разглашению сведения. В связи с этим и было принято решение оперативно нанести силами НКВД единовременный мощный удар по всей возможной агентуре, для чего одних подозреваемых арестовать, а других взять под колпак. Заметим, что к решению вопросов по германской агентуре никак не привлекались только что созданные тройки. Следственные дела, причём особо тщательно, должны были вестись лишь силами работников НКВД. По окончании следствия материалы предписывалось «направлять в НКВД СССР для последующего рассмотрения их Военной Коллегией или Особым совещанием НКВД».

Проведение такой «Операции прикрытия» являлось своевременным, поскольку в 1938 году, с началом третьей пятилетки, вся достаточно окрепшая промышленность Советского Союза и, в первую очередь, конечно, оборонных отраслей, начала переводиться на массовое производство военной техники. Для того чтобы такая переориентация работы предприятий не стала известна потенциальному противнику, с оборонных заводов, а также с железнодорожного транспорта, как основного связующего различные производства звена, следовало удалить всех лиц, могущих в агентурном или частном порядке передавать своим информацию о производившейся новой продукции. Однако представлялось сложным (и подозрительным) даже под благовидными предлогами единовременно уволить множество иностранных специалистов, вложивших свой труд в создание и работу советских предприятий. Тогда решено было провести акцию по массовому аресту якобы агентуры из числа германских подданных. Ставка делалась на то, что, поскольку при аресте шпиона совершенно не обязательно знакомить общественность со следственными материалами — достаточно дать официальную информацию (или дезинформацию), оспорить предъявленные обвинения (не имея соответствующих данных) представлялось весьма затруднительным. С той же целью пресечения возможности утечки секретных сведений за рубеж к шпионам приписали и арестовали даже тех германских подданных, которые ранее были уволены с оборонных заводов. Они пока что оставались жить и работать в СССР, но не были лишены возможности (вместе с имевшейся у них информацией) уехать на родину. Ясно, что дутые дела на всех арестованных не могли рассматриваться в судебном порядке, а потому материалы указано было направлять на рассмотрение Военной Коллегии и Особого совещания НКВД, которые прекрасно знали, как в данном случае следовало поступать. Одновременно все остальные немцы, работавшие на обычных предприятиях, в сельском хозяйстве или советских учреждениях, брались на тщательный учёт и в случае выявления их зарубежных связей должны были немедленно подвергаться аресту. Эту часть «Операции прикрытия» предписывалось провести молниеносно — аресты за 5 дней, сбор компромата за месяц. Интересно, что в этом приказе речи о физическом уничтожении (расстреле) шпионов не шло, тем более что эти люди принадлежали в основном другому государству.