Вся моя жизнь - Джейн Фонда Страница 53

Первого сценариста (он же был режиссером) этого фильма уволили, а вместо него взяли молодого режиссера Сидни Поллака, и тот попросил у меня позволения приехать, чтобы обсудить со мной сценарий. Помню, как мы сидели с ним у нас дома и он задавал мне разные вопросы – что не так в сценарии, прочла ли я саму книжку достаточно внимательно, какие ее моменты упущены в адаптации для кино. Сидни понятия не имел, что всё это для меня значило, – и слава богу. Естественно, мы с Вадимом обсуждали сценарии наших совместных фильмов, но теперь был совсем другой случай. На этот раз режиссеру требовалось мое участие. Это было главное. Я принялась штудировать эту книгу так, как ни одну другую до сих пор, – выделяла какие-то детали, важные не только для моей роли, но и для фильма в целом, так чтобы моя игра помогла раскрыть главную тему. Мне впервые предложили сниматься в фильме, который затрагивал серьезные социальные вопросы, так что моя профессиональная деятельность имела отношение к жизни, а не выглядела каким-то не заслуживающим внимания занятием.

“Загнанных лошадей пристреливают” – это реалистичная история, в которой танцевальный марафон времен Великой депрессии отражает алчность потребительского общества в Америке и нежелание людей мыслить самостоятельно. Драма разворачивается в танцевальном зале на пирсе Санта-Моники, где действительно проводились танцевальные марафоны; в детстве меня много связывало с этим местом. В годы Депрессии участники состязаний, надеясь получить выигрыш, танцевали до упаду в буквальном смысле слова, а зрители на трибунах подбадривали своих фаворитов и вырабатывали адреналин оттого, что танцоры падали в обморок, галлюцинировали и сходили с ума, – примерно так же древние римляне шли в Колизей поглазеть на казнь первых христиан, которых отдавали на растерзание львам. Периодически устраивались соревнования по спортивной ходьбе вокруг зала – чтобы еще больше измотать участников и ускорить их отсев. Каждые несколько часов танцорам полагалось десять минут отдыха, после чего они снова возвращались на танцпол.

В съемочном павильоне воссоздали обстановку танцевального зала. Моим партнером по некоторым эпизодам был Ред Баттонс. Мы с ним решили проверить, что значит танцевать до упаду, как нам предстояло в фильме. Примерно сутки мы держались более или менее нормально, а потом от усталости вынуждены были опираться друг на друга, перетаптываясь и подволакивая ноги. Ни он, ни я не понимали, как людям удавалось неделями не сходить с дистанции. Через два дня у меня начались галлюцинации. Лицо Реда маячило прямо перед моим лицом, и, когда я открывала глаза, мне была видна каждая пора на его коже; я отметила, что у него весьма молодая кожа, хотя он был намного старше меня.

Когда мы поняли, что с нас хватит и пора по домам, я сказала ему, что его кожа произвела на меня сильное впечатление, и он ответил, что это всё благодаря нутриционисту из долины Сан-Фернандо, доктору Уолтерсу.

Я немедленно записалась на прием к этому доктору, который подверг меня тщательному обследованию с анализом волос и соскобов кожи. Примерно через неделю он выдал мне сложную схему приема витаминных пищевых добавок с множеством пластмассовых баночек для их хранения и велел подписать баночки “З”, “О”, “У” для приема с завтраком, обедом и ужином. Я рассказываю об этом потому, что эти баночки еще возникнут и создадут мне немало проблем!

Эта лента обозначила точку поворота в моей жизни, как личной, так и профессиональной. Сидни Поллак, сам актер, прекрасно направлял актеров в их игре, под его руководством я лучше разобралась в своей героине и в себе, стала более уверена в своем актерском мастерстве.

Но по мере того как я становилась крепче, наши с Вадимом брачные узы слабели, росло чувство неудовлетворенности и всё меньше желания было глотать обиды, вызванные пьянством Вадима и его азартными играми, не говоря уже о сексе на троих. Однако об уходе я пока еще не могла думать. Мне по-прежнему казалось, что я чего-то стою только рядом с ним, даже если наши с ним отношения причиняют мне боль. Кто я буду без него? Не надо мне никакой другой жизни. Я столько вложила в нашу совместную жизнь, встраиваясь в его жизнь, что сама заняла второстепенную позицию. Но кто была я сама? Трудно сказать. К тому же у нас маленькая дочка, и Натали, и дом, который я построила, и деревья, которые я насадила. Помимо всего прочего, развод означал бы признание моих неудач – да, да. А я так хотела преуспеть в семейных делах больше, чем мой папа!