1612. Минин и Пожарский. Преодоление смуты. 400 лет борьбы русского государства против самозванцев - Андрей Савельев Страница 53

Большевистская революция во главе с Лениным (реально в Петрограде ее осуществлял Троцкий) произошла почти незаметно. Массовые беспорядки закончились разгромом всех учреждений, которые некому было защищать. Наконец, добрались до Зимнего Дворца, который пьяные матросы разграбили, заодно арестовав подвернувшихся под руку напуганных господ. Антонов-Овсеенко распознал в них министров Временного правительства и снискал себе славу ниспровергателя прежней власти. Впрочем, до тех пор, пока его самого не ниспровергли, расстреляв как врага народа и революции. Жертвы «штурма Зимнего» – это упившиеся до смерти в винных подвалах хамы. Вот и вся революция.

Если проследить по «Запискам Суханова», которые очень не понравились Ленину, что на самом деле представляли собой Советы в Питера, да и по всей стране, то становится совершенно очевидно, что это были самозванцы. Съездом Советов объявили толпу, которая набилась в Смольный с улиц – в основном солдат, изменивших присяге и организовавших беспорядки – лишь бы не ехать на фронт.

Провозгласив «революция свершилась», большевики констатировали только одно: Временное правительство сидит в Петропавловке, и приказы фронту и тылу отдавать некому. Германская агентура выполнила свое задание: Россия, готовая к победоносному завершению войны, из этой войны выведена. А чтобы она туда обратно не вошла, пришлось разгромить Учредительное Собрание (избранное по общей воле большевиков и февралистов), а также расстрелять демонстрации в его защиту. Еще в июне 1917 министров-капиталистов Временного правительства большевики клеймили за расстрелы демонстраций, а уже в январе 1918 большевики сами расстреляли 60-тысячную демонстрацию.

Иногда приходится слышать о «бескровной революции». Этот тезис почерпнут из советских учебников, где говорится о «триумфальном шествии Советской власти» – якобы, бескровном переходе власти от прежних администраций к Советам. В реальности ничего подобного не было. Там, где Советы брали власти, они присваивали ее силой оружия. А чиновники Временного правительства им эту власти легко уступали, потому что у них власть тоже была ворованная. Воры экспроприировали украденное у других воров. Но вот когда народ понял, что и те, и эти воры, – началась гражданская война.

Народ воевал с большевиками и бился отчаянно. Свидетельство тому – миллионные жертвы гражданской войны и скорбный мартиролог стертых с лица земли сословий. Не только священства и дворянства, но и крестьянства, которое расстреливали из пулеметов за любые признаки недовольства. Подавлено более тысячи крупных крестьянских восстаний по всей стране. «Антоновщину», охватившую несколько губерний, большевики душили ядовитыми газами (Тухачевский «реабилитировался» за провальное наступление на Варшаву).

Воевали с большевиками и рабочие. Рабочие восстания в 1918 году охватили весь Урал. Ижевские рабочие вооружили армию Колчака произведенными ими винтовками. Во время боев на Урале на сторону ижевцев перешел Петроградский рабочий полк. И только нерусский интернационал, собранный Троцким из безжалостных садистов, смог сломить сопротивление русских рабочих. Прорвав кольцо блокады вокруг Ижевска, рабочие вместе с семьями ушли на восток – вместе с Колчаком. У Колчака был сформирован целый рабочий стрелковый корпус – из мастеровой элиты сибирских заводов. Именно рабочие били и разбили дивизию Чапаева, именно они шли в «психическую атаку», прославленную в советском фильме «Чапаев». Именно они бились до конца с «красными» – до последних сражений под Волочаевкой.

Как ни странно, в сопротивлении большевикам слабее всего выступило дворянство, которое, казалось бы, должно было сопротивляться уже потому, что становилось жертвой «красного террора». Между тем, половина русского офицерства, включая генералов Генерального Штаба, перешла на сторону большевиков. Точные и кропотливые подсчеты, учитывающие перебежчиков, показали, что 41 % генштабистов были за «красных», за «белых» – 46 %, остальные – в основном в армиях украинских сепаратистов.

Алексей Максимович Каледин

Русское офицерство не отозвалось на призыв генерала Алексея Каледина собраться на Дону, по большей части было расстреляно или вынуждено – под страхом казни родных и близких – обязано служить «красным». Каледин, увы, не подходил на роль «белого» вождя, и поэтому не пользовался доверием. Он первоначально не принял Временного правительства, и был им отстранен от командования армией, но в уже в августе рапортовал Временному правительству о поддержке казачества, которое было, якобы, лишено свободы при царях, а теперь приветствует обретение свободы. Этим он предал арестованного Временным Правительством Императора, стал клятвопреступником, как и подавляющее большинство лидеров «белого» движения. Приход к власти большевиков он встретил неприязненно, но все время боялся «пролить первую кровь». Когда выяснилось, что казачий Дон выступает за большевиков, а в распоряжении Каледина всего полторы сотни штыков, он покончил с собой.

Не смогли взять на себя организацию «белых» и другие изменники Императору – генералы Алексеев (главный организатор заговора генералов в феврале 1917) и Корнилов (арестовавший Императорскую семью). Созданная ими Добровольческая армия совершила поход на Кубань, в котором русское офицерство показало чудеса мужества в боях против многократно превосходившего его врага. Но также и беспримерное зверство. В этом походе генерал Алексеев скончался, заболев Тифом. А генерал Корнилов, предприняв авантюрный штурм Екатеринодара, был убит шальной гранатой. Момент, когда не успевшие закрепиться во власти большевики могли быть сметены, оказался упущенным. Изменники, сколь бы не выказывали они героизма и мужества, не смогли восстановить того, что разрушили своими руками. Россией завладел Ленин.