Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне? - Геннадий Лукьянов Страница 53

Вполне возможно, что в этом месте любой специалист по бронетанковой технике выскажет критические замечания по поводу столь смелого утверждения о достоинствах танка Т-34 и о вкладе Павлова в его внедрение в войска и будет, безусловно, прав. Действительно, маленькая тесная башня не позволяла разместить в ней наводчика, функции которого выполнял командир экипажа, скверная короткоствольная пушка и отсутствие на танке радиостанции никак не могут считаться характеристиками лучшего танка. И все же Павлов объективно оценил значительное качественное улучшение этой боевой машины по сравнению с массовыми танками того времени типа БТ. Даже его первые серии по совокупности тактико-технических характеристик были сопоставимы с лучшим немецким танком начального периода войны T-IV. Самое же главное состоит в том, что Павлов в конструкции Т-34 увидел значительный потенциал для модернизации, который, правда, был реализован только в 1944 году, уже в варианте Т-34/85. Ну и, наконец, самое главное, отражающее советскую специфику и сделавшее танк самым массовым во Второй мировой войне: он был дешев в производстве и прост в эксплуатации и ремонте.

И все же, признавая заслуги Павлова как выдающегося теоретика и умелого практика в области бронетанковых войск, приходится констатировать, что он обладал незначительным опытом управления войсками, а тем более таким крупным оперативно-стратегическим объединением, каковым в ту пору был ЗапОВО. Несмотря на сложные функции, возложенные на начальника АБТУ и решаемые им задачи, они были слишком далеки от специфики деятельности командующего военным округом и фронтом.

Судьба отвела Павлову ровно год с момента его назначения на должность командующего ЗапОВО в июне 1940 года, чтобы освоить управление столь сложным и крупным оперативно-стратегическим объединением. Однако последующие события показали, что этого срока оказалось недостаточно. Некоторые историки, которые хорошо изучили биографию Павлова, утверждают, что уровень командующего военным округом не соответствовал его способностям и подготовке. В частности, Б. Соколов в своей книге «Красный колосс» приводит слова К.Е. Ворошилова: «Был бы я наркомом, ни за что не поставил бы тебя на округ, сидел бы себе на АБТУ — глядишь, меньше вреда было бы».

Будучи блестящим специалистом в танковом деле, Павлов плохо понимал роль авиации, особенно в начальный период войны. В то время многие военные начальники (в том числе и Павлов), находясь под влиянием опыта войны в Испании, пребывали в состоянии заблуждения относительно возможностей советской военной авиации. Действительно, в испанской войне советские летчики на отживших свой век самолетах, лучшим из которых был И-16 [169], успешно «конкурировали» с такими же устаревшими немецкими «хейнкелями» и итальянскими «фиатами». Однако немцы из испанской войны уроки извлекли быстро и совершили серьезный качественный скачок в совершенствовании боевой авиации, а в СССР это осознание пришло не сразу, не говоря уже о том, что этим исключительно серьезным делом в СССР занимались заключенные в тюремных камерах [170]. Собственно говоря, первым истребителем, который по своим летно-техническим характеристикам приблизился к знаменитому Me-109, стал Ла-5, серийный выпуск которого начался только в июле 1942 года, то есть через год после начала войны.

Еще хуже обстояло дела с ПВО, хотя здесь главную негативную роль сыграли руководители страны. О Сталине речь не идет, особенно если учесть, что в Великобритании радиолокационные станции начали широко применяться начиная с 1939 года. Сталин же реальные шаги по созданию и развитию радиолокационной отрасли в СССР сделал только в 1943 году, после того, как адмирал Берг Аксель Иванович добился встречи с ним и доказал Сталину крайнюю необходимость развития радиолокации [171]. В большей степени здесь вина руководителей оборонного ведомства, которые сами в этом, мягко говоря, плохо разбирались, опыт последних войн не изучали, военно-технической разведке внимания не уделяли и не давали дорогу талантливым командирам, конструкторам и ученым.

Крайне тяжелое состояние дел в ПВО характеризует хотя бы то, что руководители (главного) Управления ПВО менялись буквально как перчатки, причем большая их часть была расстреляна. Так, 2 декабря 1937 года командарм 2-го ранга А.И. Седякин (начальник управления с 25.01.1937) был арестован и на его место временно назначен И.Ф. Блажевич, которого тоже арестовали уже 18 февраля 1938 года. К исполнению обязанностей начальника Управления ПВО приступил начальник 2-го отдела полковник Г.М. Кобленц, а 13 ноября эту должность принял комдив Я.К. Поляков, прибывший с поста командира бригады ПВО. Однако 4 июня 1940 года Полякова перевели на Дальний Восток, и к руководству Управлением ПВО приступил генерал-майор М.Ф. Королев, который до этого назначения был командиром стрелкового корпуса, то есть к ПВО не имел никакого отношения. Но в ноябре 1940 года и он убыл к новому месту службы в Главное управление местной ПВО НКВД, и 21 декабря в руководство противовоздушной обороной страны вступил генерал-лейтенант Д.Т. Козлов, командовавший стрелковым корпусом в войне с Финляндией, опять же человек, достаточно далекий от проблем борьбы с воздушными целями.

27 декабря 1940 года Управление ПВО было преобразовано в Главное управление ПВО Красной армии, вскоре после чего, а именно 14 февраля 1941 года, его начальник, генерал-лейтенант Д.Т. Козлов покинул свой пост. На эту должность был назначен генерал-лейтенант авиации Е.С. Птухин, а с марта 1941 его сменил генерал-полковник Г.М. Штерн, который 7 июня 1941 года по инициативе «маршала победы» Г. Жукова был арестован [172]. С 14 июня по 19 июля 1941 года Главное управление ПВО страны возглавлял генерал-полковник артиллерии (впоследствии главный маршал артиллерии) Н.Н. Воронов.