Война кланов. "Черный фронт" против НСДАП - Андрей Васильченко Страница 53

Растущая безработица в городах и неутихающее недовольство широких крестьянских кругов приводили национал-революционных интеллектуалов к убежденности, что демократическое государство стояло на грани краха. Гражданская война должна была вызвать в стране долгожданный социальный апокалипсис: «Национальная Германия и на деле должна быть революционной. Вести борьбу до победного конца. Но теперь требуются иные средства борьбы, нежели те, которые уже применялись. Пока власть не у нас в руках. Чтобы ее добиться, мы должны использовать те средства, к которым прибегают все революционные движения». Для фон Заломона, отвергавшего избирательную систему, речь шла о том, чтобы собрать воедино всех активных борцов из различных политических лагерей. Они должны были поставить государство в безвыходное положение своим саботажем, террором, активным и пассивным сопротивлением. Система должна со всей жестокостью обрушиться на смельчаков, что и спровоцировало бы народную революцию.

Христиан Клее писал: «Возможно, мы стоим в нескольких шагах от гражданской войны, в нескольких шагах от ужасных и тяжелых событий, предписанных самой судьбой. Мы должны готовиться к ним, к тому моменту, когда они наступят». Суд над Клаусом Хаймом и его друзьями в глазах национал-революционеров был доказательством того, что государство было готово прибегнуть к давно ожидаемой тактике репрессий. По выражению Бодо Узе, «судьи вынесли вовсе не приговор, они отнюдь не руководствовались законами — они осуществили акцию защиты существовавшей системы. Не списав крестьянские долги, сами стали преступниками от системы».

Но этот внезапный интерес к «Ландсфольку» сменился полной апатией. До ноября 1930 года в штрассерианских газетах не появилось ни одной статьи, даже маленькой заметки о крестьянском движении, а имена фон Заломона и Бодо Узе вообще пропали со страниц. Объяснения для этого найти не удалось. Но скорее всего это связано с появлением программы КПГ «национального и социального освобождения немецкого народа». К тому же многие национал-революционеры не верили в организационные способности Штрассера и искренность его революционных убеждений. Сами же штрассерианцы оказались неспособными построить на местах достаточно активные пропагандистские структуры. Другим поводом для разрыва отношений стали непомерные амбиции Отто Штрассера, который хотел лично возглавить весь революционный фронт. Уже в начале 1931 года и фон Заломон, и Бодо Узе были убеждены, что Немецкую революцию были в состоянии осуществить только коммунисты, чьи активность и силы должны были стать главным залогом успеха. В то же время после сентябрьского кризиса революционные национал-социалисты стали говорить, что именно коммунисты являются главной угрозой для Германии.

Разрыв с радикальными крестьянскими элементами и левыми оппозиционерами заставили Штрассера резко изменить позицию — он начал сближение с умеренными группами Хамкенса. В то время они еще верили в возможность «общественной взаимопомощи». В январе 1931 года «Немецкая революция» стала печатать специальное крестьянское приложение, которое называлось «Башмак». Это название должно было связать газетку с тайными крестьянскими союзами конца XV — начала XVI веков, восстаниями 1493, 1502, 1513, 1517 годов. Девиз «Башмака» был прост: «Одно право! Один рейх! Один Бог! Одна свобода!» Первый номер призывал всех крестьян вступать в ряды Немецкой революции: «Немецкие крестьяне! Наступил новый год бедствий! Путь на Голгофу длится уже несколько лет, но крестьяне пока не пришли к мысли, что надо искать новые средства, дабы оздоровить сельское хозяйство и возродить деревенскую культуру».

Штрассер яростно критиковал действия правительства, нападал на закулисную торгашескую политику традиционных крестьянских союзов. В итоге он пришел к выводу, что интересы немецкого крестьянства больше никто не представлял, а потому оно могло полагаться только на самого себя. Штрассер призвал крестьян покидать свои союзы, «которые из-за буржуазности и бюрократичности потеряли всякие связи с селом и народной жизнью». Альтернатива была, несомненно, только одна — вступать в ряды революционных национал-социалистов. «Башмак» должен был влить их во Фронт Немецкой революции, где крестьяне будут сражаться под лозунгами «Свободы, права и рейха», не идя ни на какие личные и экономические уступки. Призыв заканчивался советом: «Немецкие крестьяне! Учитесь оборонять себя! Да здравствует немецкая крестьянская революция, которая будет осуществлена нами!».

Приведенные выдержки из статей весьма характерны для воззрений Штрассера на роль, которая отводилась немецкому крестьянству в деле революции. Если в 1928 году штрассерианцы не были готовы признать крестьянские беспорядки, то теперь они утверждали, что «Ландсфольк» достиг успеха в сопротивлении системе не только в Шлезвиг-Гольштейне, но и в Восточной Пруссии и в Силезии. Однако в 1931 году Штрассер преподносил себя публике в качестве единственного носителя истины, непререкаемого вождя движения, к которому, кстати, он не имел почти никакого отношения. Это недоразумение становится еще более очевидным, если сравнить реальное влияние «Боевого содружества» в среде крестьянства и эти высокопарные заявления, сопровождавшиеся самодовольными призывами и чванливыми советами.

Вообще примечательны две статьи, опубликованные в «Башмаке», где рассматривались перспективы дальнейшей борьбы и возвещалось об акциях, которые должны были привлечь крестьянство на сторону революционного национал-социализма. Один из авторов, Хипплер, считал неоспоримым фактом крушение всех политических партий. По его мнению, страна уже была воспламенена революцией. Но речь шла о духовной революции. Сам псевдоним автора, Вендель Хипплер, был позаимствован из истории крестьянской войны 1525 года. Исторический персонаж этой эпохи родился в 1465 году, был секретарем графа Хёнлохе, а позже возглавил восставших крестьян в г. Некаре. К сожалению, сейчас фактически невозможно установить, кто скрывался за этим псевдонимом. Но факт остается фактом, революционные национал-социалисты призывали к революции, которая должна была завершить крестьянское освобождение, начатое еще в 1524–1525 годах! Несмотря на многовековые попытки разрушить крестьянскую душу, упрямый селянин вновь и вновь поднимался, чтобы восстановить гармонию общественной воли. События последних 150 лет: объединение Германии, кайзеровский рейх, мировая война, революция, возникновение Веймарской республики — вновь выдвигали крестьянство на передний край борьбы за социальную справедливость. «Башмак», хотя и издавался для Северной Германии, постепенно стал проникать и в южные районы страны.

Сами методы агитации и убеждения крестьянства ограничивались несколькими личными встречами, которые должны были способствовать привлечению новых людей и «привитию им жертвенной воли», присущей революционным национал-социалистам. «Секретность» этих встреч косвенно указывала, насколько малы были перспективы «Боевого содружества» в крестьянской среде. Штрассер просто не имел достаточного количества людей для организации массированной пропаганды, а потому ограничивался «подпольными» контактами. Теперь в «Немецкой революции» начали чаще появляться упоминания о жертвах и мучениках идеи. Дело в том, что гитлеровские СА стали постоянно нападать на собрания штрассерианцев.