Коварство - Елена Арсеньева Страница 53

Тем временем Лувр был взбудоражен появлением одного из сторонников Бюсси, ускользнувшего от воинов в начале схватки и заявившего, что на его господина напали. Друзья Смельчака уже готовы были ринуться ему на выручку, но тут легко раненный Бюсси вбежал во дворец. Марго чрезвычайно обрадовалась и кинулась ему на шею прилюдно, что одни из присутствующих встретили аплодисментами, другие – скрежетом зубовным.

Вслед за этим, очень скоро, на Бюсси по приказу короля на набережной Лувра напали двенадцать всадников. В то время набережная сия весьма отличилась от le quai de Louvre, которую мы имеем возможность наблюдать теперь. Она была застроена множеством домов и освещалась очень плохо, если не сказать – никак. Бюсси соскользнул с коня, в темноте добежал до одного из домов и прильнул к двери, пытаясь укрыться в дверной нише. Почему-то дверь оказалась не запертой… Бюсси вошел внутрь, заложил за собой засов, и убийцы промчались мимо, его не заметив.

Истории доподлинно неизвестно, был ли тот дом пуст, или, как уверяют некоторые, Бюсси обнаружил там некую обворожительную красотку, которая крепко спала в своей постели, сняв по случаю летней жары все покровы. Те же досужие болтуны уверяют, будто Бюсси воспользовался ситуацией… Красотка не возражала, вот уж нет, и вскоре из открытых окон начали разноситься сладострастные стоны, слыша которые завистливо вздыхали наемные убийцы, потерявшие след графа и даже не подозревавшие, что именно их несостоявшаяся жертва имеет самое прямое и непосредственное отношение к этим дивным звукам.

Впрочем, коли сама история о том умалчивает, приложим палец к губам и мы…

Бюсси был, конечно, задира и сладострастник, но вот дураком он отнюдь не был. После двух столь откровенных намеков он понял: пора скрыться из Парижа. Хотя бы на время.

Случай подвернулся весьма кстати: д’Анжу, в очередной раз поссорившись с братом, решил поездить по Франции и убедиться в преданности своих вассалов. Во время поездки он щедрой рукой раздавал звания и земли. Так, например, чтобы укрепить преданность, в частности, Бюсси, Франсуа назначил его губернатором д’Анжу, то есть собственного герцогства! Он рассудил: хоть я и зол на Бюсси, а такими сторонниками бросаться нельзя. И презентовал теплое местечко. Под покровительством новой должности Бюсси мог бы в полном почете и довольстве прожить оставшуюся жизнь, однако ему была суждена совершенно иная доля.

Во время поездки брат короля и его верный друг оказались в замке Монсоро…

Стоял замок на берегу Луары, имел весьма строгие очертания (говорили, что он немного похож на часовню), но зато великолепные, роскошные окрестности. Долгое время Луара служила для него естественной защитой и в то же время единственной дорогой, туда ведущей (дорогу наземную построили к замку куда позже). От веку принадлежал Монсоро семейству де Шамб. Между прочим, одна из них, Колетт, еще в 1440 году была замужем за неким Луи д’Амбуазом… ну не ирония ли это судьбы?! В описываемое нами время владели замком братья де Шамб де Монсоро: Жан и Карл. Они были близнецы, и даже в любви выпала им сходная участь: оба они были без памяти влюблены в одну и ту же женщину, Франсуазу де Меридор.

Правда, в ту пору, когда братья в нее влюбились, она звалась баронессой де Люсе и приехала к своей матушке Анне де Матиньон, обитавшей в замке Лафресноньер. «Обитавшей» – слово более подходящее, чем «жившей», поскольку жизнью те правила, которые установила в своей замке суровая гугенотка де Матиньон, назвать очень нелегко. Особенно тяжело эти правила воспринимала такая веселая и бойкая особа, какой была Франсуаза де Меридор.

Дюма-пэр назовет ее в своем романе «Графиня де Монсоро» Дианой и даст ей такое описание: «Прелестное создание, одетое в длинное шерстяное белое платье, с белокурыми, как у ангелочка, волосами, спадающими на плечи». Это правда – волосы у Франсуазы были светлые, однако ангельской в ней была только внешность. Еще в юные годы за красоту, ум и бойкость нрава она была избрана Екатериной Медичи в свои помощницы. Та, как известно, незадолго до Варфоломеевской ночи создала знаменитый «летучий эскадрон» красоток, которые сражались исключительно в постелях государственных деятелей, тайнами коих хотела обладать «королева-змея», как иногда называли королеву-мать.

Вообще этот эскадрон красавиц заслуживает еще одного небольшого отступления от непрямого курса нашего повествования.

После случайной и трагической гибели на турнире своего мужа, короля Генриха II, Екатерина Медичи потребовала у сына-короля, Карла IX, увеличить число ее фрейлин. Раньше их было восемьдесят, теперь стало двести. Кто-то думал, что все это – суета сует и томление духа, забота о внешней пышности, однако Екатерина, дама очень дальновидная, во фрейлинах своих видела некое секретное оружие, которое должно было позволить ей, пардон, дергать королей, министров и послов за кончик хвоста. То были отборные красавицы – с внешностью богинь и манерами проституток высшего класса, которые старались превзойти друг дружку красотой, бесстыдством и кокетством. Недаром эскадрон называли «небольшим борделем королевства». Как выражался известный нам уже историк Брантом (тот самый, который был влюблен в королеву Марго), «эти фрейлины способны были зажечь любого; не потому ли удалось испепелить не только нас, дворян, служивших при дворе, но и тех, кто осмеливался прилететь на огонек…» Конечно, были и не столь восторженные отзывы: так, отцы церкви ворчали в письмах Екатерине: «Вам следовало бы обходиться прежним, малым составом ваших девиц, чтобы они без конца не ходили по рукам мужчин и чтобы были поцеломудренней одеты!»

Поскольку барышни «без конца ходили по рукам мужчин», а радикальных средств защиты в ту пору еще не знали, они порою, конечно, что называется, «залетали» и в таком случае незамедлительно вылетали из «летучего эскадрона». Поэтому дамы изо всех сил старались исповедовать главное правило, установленное королевой: «У вас должно хватать ума, ловкости и навыков, чтобы не допустить вспухания живота».

Те, кому сие удавалось, вошли в историю Франции своими, с позволения сказать, деяниями. Скажем, Луиза де Беродьер де Руэ (которая чаще звалась «прекрасная Руэ») известна тем, что соблазнила убежденного гугенота, короля Антуана Наваррского (отца Анрио), и обратила его в католичество. Изабель де Линей совратила другого неумолимого протестанта, принца Конде… правда, сама в него влюбилась.

Et cetera.

Франсуаза де Меридор никакими такими государственными подвигами не прославилась. Она проштрафилась на первом же задании! Получив приказ завлечь барона де Люсе, которого королева подозревала в изменнических отношениях с испанцами, Франсуаза сама им увлеклась и ответила тайным согласием на его предложение бросить распутничать, пусть даже в интересах государства, и сделаться приличной женщиной, выйдя за него замуж. Поскольку де Люсе оказался совсем даже не изменником, королева дала свое согласие на брак, тем более что Франсуаза больше не казалась ей перспективной шпионкой. Таким образом, Франсуаза де Меридор стала баронессой де Люсе и начала демонстрировать свои бордельные навыки только восхищенному супругу. Это привело его в непомерное восхищение… даже, скажем прямо, в чрезмерное – в результате он превысил свои силы и возможности и покинул свою молодую жену в самый разгар ласк. Покинул навеки…