Упущенный шанс Врангеля - Александр Широкорад Страница 53

Во время боя 24 января губернатор граф Н.А. Татищев буквально через каждые 5 минут звонил Слащёву и спрашивал, как дела на фронте. Ведь в Севастополе и Ялте многие господа офицеры и почтенная публика начали грузиться на суда. Татищев «допек» Слащёва: «И вот в самый разгар диктовки, перебивая мою мысль, является адъютант, сотник Фрост, человек очень исполнительный, но мало думающий, и докладывает, что губернатор Татищев настоятельно просит сообщить о положении на фронте. Сознаюсь, я извелся – тут дело, а там продолжается паника – и резко отвечаю: “Что же, ты сам сказать ему не мог? Так передай, что вся тыловая сволочь может слезать с чемоданов”. А Фрост, по всегдашней своей исполнительности, так и передал. Что было!.. Паника улеглась, но на меня посыпались жалобы и выговоры, тем более что лента передачи досталась репортерам. Даже Деникин прислал мне выговор, но это выражение стало ходячим по Крыму». [61]

Как мы уже знаем, Врангель тянул время и не спешил отправляться в Одессу. Вместо этого барон стал требовать, чтобы его назначили командовать войсками в Крыму, то есть пожинать лавры, добытые Слащёвым.

25 января (7 февраля) Деникин прислал Врангелю телеграмму:

«Утром 25го января генерал Лукомский прислал мне полученную им из штаба телеграмму:

1091/об.

Генералу Шиллингу даны указания удерживать одесский плацдарм и только в крайнем случае войска могут быть переброшены в Крым.

Екатеринодар

25 января 1920 года

Нр 702.

Романовский.

На подлинном резолюция генерала Лукомского: “Копию генералу Врангелю, начальнику штаба”.

Между тем последние сведения ясно указывали, что падение Одессы следует ожидать с часу на час. Одесса эвакуировалась, тыловые учреждения и войска направлялись в Крым. Генерал Хольман, бывший у меня в этот день, показал мне полученное им из Одессы радио, сообщающее о том, что город через несколько часов будет сдан. Генерал Хольман весьма резко отзывался о действиях генерала Шиллинга, указывая, что с отходом войск Новороссии в Крым руководство обороной перекопа перейдет в руки генерала Шиллинга, а это знаменует собой неминуемую потерю Крыма.

– Я сообщил генералу Деникину полученные мною сведения, – сказал генерал Хольман, – и написал ему, что, по моему мнению, генерал Шиллинг командовать войсками в Крыму не может и что единственный человек, который может удержать Крым, – это вы.

Генерал Лукомский, с которым я виделся в этот день, также говорил мне, что после всего того, что происходило в Одессе, поручить оборону Крыма генералу Шиллингу нельзя, и что он, генерал Лукомский, настаивает перед Главнокомандующим на безотлагательной посылке меня в Крым, для принятия командования.

Поздно вечером я получил записку генерала Лукомского:

25/1—20.

Многоуважаемый Петр Николаевич,

Сейчас был у меня г. Хольман и сказал, что получил телеграмму о том, что Главнокомандующий доволен делами в Крыму и Слащёвым и поэтому не считает необходимым чтобы Вас направили в Крым, а не в Одессу. Будем надеяться, что в Одессе дела не так плохи и что Вам удастся их совсем исправить. Глубоко Вас уважающий и искренне преданный А. Лукомский.

А через некоторое время и присланную им полученную от Главнокомандующего телеграмму:

1153/об.

Генерал Слащёв исправно бьет большевиков и со своим делом справляется. В случае отхода из Одессы в командование войсками в Крыму вступит генерал Шиллинг».

Барон обиделся и 27 января (9 февраля) вместе с генералом Шатиловым подал прошение об отставке: «Я решил, отправив семью в Константинополь, самому переехать в Крым, где у нас была дача».

По прибытии в Севастополь барон на квартире командующего флотом адмирала Ненюкова встретился с генералом Шиллингом. И тут якобы Шиллинг решил сдать командование над войсками в Крыму Врангелю. Что произошло на квартире у Ненюкова, советских историков не интересовало, а эмигрантские верили на слово Врангелю.

Лично я не верю ни одному слову барона. Предположим, что действительно Шиллинг решил передать должность Врангелю. Так нужно собрать генералов, в том числе Слащёва, который не только спас Крым, но у которого на тот момент были реальные военные силы. Наконец, такие дела решаются в штабах, а не на частных квартирах. Замечу, что сам Врангель не поехал к себе на дачу, и даже не остановился в севастопольской гостинице, а проживал на пароходе «Александр Михайлович» (бывший «Великий князь Александр Михайлович»).

Замечу, что к этому времени в Крыму царила анархия. Некий капитан Н.И. Орлов сам в инициативном порядке сформировал в Симферополе Крымский полк численностью 1500 человек. И вот этот Орлов поднимает мятеж. Практически все историки рассматривают «орловщину» как авантюру полусумасшедшего капитана. При этом они руководствуются мемуарами Врангеля и Слащёва. Эти два антагониста почему-то едины в своем мнении об Орлове. Эта оценка личности Орлова во многом справедлива. Но тут меня смущают небольшие детали. Вторым лицом в «орловщине» оказался герцог Сергей Георгиевич Лейхтенбергский, он же князь Романовский.

А этот персонаж имел весьма экзотическую родословную. Основателем его рода стал пасынок Наполеона Евгений Богарне. Тот женился на Амалии-Августе, дочери баварского короля Максимилиана. Замечу, что Максимилиана сделал королем Наполеон. И вот король дал дочери в приданое ландграфство Лейхтенберг.

Сын же Евгения Богарне Максимилиан женился на великой княжне Марии, дочери императора Николая I. Посему сын Максимилиана и Марии Георгий получил еще один титул – князь Романовский. Сей Георгий женился на княжне Анастасии Николаевне Черногорской. Их сыном и был коллега Орлова Сергей Лейхтенбергский. Но это еще не все. Анастасия могла потерпеть девочек в спальне супруга, но мальчиков – никогда. В итоге в 1906 г. она развелась с герцогом и вышла замуж за великого князя Николая Николаевича. Таким образом, Сергей стал еще и пасынком великого князя.

Николай Николаевич был главнокомандующим русской армии в 1914—1915 гг., а в 1915—1917 гг. командовал Кавказской армией. Великий князь был очень популярен в среде русского офицерства. В 1919 г. Николай Николаевич эмигрировал во Францию, а в конце 1919 г. предлагал Деникину вернуться в Россию и возглавить Добровольческую армию. За приглашение великого князя выступила группа штатских и военных из окружения Деникина во главе со статс-секретарем А.В. Кривошеиным. Однако «дед» категорически отказал своему бывшему начальнику.

Врангель пишет, что Сергей Лейхтенбергский был адъютантом у Слащёва, и тот вроде бы сам отправил герцога к Орлову. На этом все обрывается. Несколько далее в «Записках» барон говорит о «мальчишеской» выходке Сергея. Но, увы, мальчику было уже за тридцать, и он имел чин капитана 2-го ранга.

Итак, возникли три вопроса. Во-первых, что понадобилось герцогу у Орлова? Во-вторых, имел ли виды на Орлова на первом этапе сам Слащёв? В-третьих, был ли в курсе великий князь Николай Николаевич?