Карл Великий. Основатель империи Каролингов - Гарольд Лэмб Страница 53

Для сеньоров, фермеров и крепостных сырой и туманной страны франков церкви и монастыри стали средоточием изобретательства, науки и спасения души. Они сменили культ Вотана – хотя не полностью и не везде – в качестве мостика, ведущего к загробной жизни, которая, согласно прежним понятиям, переносилась в Валгаллу. Кроме того, так же как деревенский бейлиф (стражник) устанавливал законы для разрешения споров, так и деревенский священник лечил болезни прикосновением к священным реликвиям и, крестя детей, вкладывал в них души. В приходской школе сыновья лендлордов и простые миряне могли даже научиться работать по металлу – Эйнгард стал мастером этого дела в Фульде, – а также делать вино, писать письма или произносить нараспев «Отче наш». В таких городах, как Франкфурт (Франконовурд), с населением более 1000 жителей, в школе архиепископа смышленые ученики могли совершенствоваться в чтении и в способах изгнания бесов.

Слишком часто бывало так, что если какая-то церковь обладала полным текстом Библии, а это случалось довольно редко, то драгоценные переплетенные листки тщательно упаковывались в прекрасный кожаный переплет или переплет из полированного дерева, украшенный драгоценными камнями, Библия лежала в неприкосновенности на алтаре, перед ней благоговели, но ее не читали. Когда священник с выбритой макушкой громко читал псалом, он обычно повторял то, что помнил, а не то, что видел в переплетениях букв, складывающихся в слова. Что касается светских дворян, мало кто из них был способен написать свое имя. Сам Шарлемань до сих пор ставил большой крест после букв «К» и «Р». Герои войны не нуждались в образовании, и преуспевающий фермер в часы досуга предпочитал пить пиво или смотреть на танцующих девушек.

Было очевидно, что Шарлемань терпит поражение в своем стремлении реставрировать умы своих подданных. Кроме своих собственных детей, которых становилось все больше – к ним прибавились дочери Фастрады с соломенными волосами и Ротгейда от неизвестной матери, – и учеников вроде Эйнгарда, в дворцовой школе и Академии несколько юношей изучали загадки Евклида и искусство врачевания Гиппократа. В других местах немногие избранные, такие как Алкуин и Арно, проливали свет знаний в силу своей индивидуальности. Однако Шарлемань отказывался признать поражение.

Поскольку сам король не мог убедить массы, которые рассчитывали на его помощь и поддержку, он потребовал, чтобы это сделала церковь: «Проповедуйте или лишитесь своих бенефиций».

– Был один епископ, – рассказывал монах из монастыря Святого Галла, который, похоже, недолюбливал их, – имевший ковры в зале, и драпировки на стенах, и подушку на стуле, и роскошные пурпурные шелка на теле. Он ел вкуснейшие кушанья, которые его кондитеры и повара подносили ему на золотом блюде. Однажды самый верующий император Карл приказал всем епископам во всех своих владениях прочесть проповедь в нефах соборов в определенный день. В противном случае он грозился лишить их сана епископа. Так вот, этот вышеупомянутый епископ сильно встревожился, потому что ничего не знал, кроме обжорства, а также сильно испугался, что лишится своего праздного житья.

Поэтому после того, как в тот праздничный день был прочитан отрывок из Священного Писания, епископ взобрался на кафедру, словно собираясь прочесть проповедь толпившемуся народу, пораженному таким неслыханным доселе событием. Все стояли и таращили глаза, кроме одного рыжего бедняги, который набросил на голову накидку, потому что стеснялся своих рыжих волос. Когда епископ его увидел, то закричал привратнику: «Приведите ко мне вон того мужлана, накрывшего свою башку, вон там, рядом со входом в церковь!»

Привратник схватил бедного парня и поволок его наверх силой, так как тот вырывался, боясь, что страшный епископ наложит на него роковое наказание за стояние с покрытой головой в храме Бога. Но этот епископ, склонившись со своего насеста и то обращаясь к собравшимся, то крича на бедного парня, начал проповедовать: «Так его! Не дайте ему улизнуть! Хочешь не хочешь, деревенщина, тебе придется подойти! Нет, ближе!» Затем он сорвал с головы парня накидку и закричал собравшимся людям: «Смотрите-ка, мужлан-то рыжий!» С этими словами он поспешил к алтарю и совершил церковное богослужение или притворился, что совершил.

Когда император Карл, знавший об отсутствии у епископа знаний и таланта, услышал, как этот священник приложил все усилия, чтобы что-то сказать, подчиняясь приказу короля, он позволил ему сохранить свой сан.

В поисках средств для достижения своей цели король франков изобрел оригинальный способ помочь в деле образования. Когда из Константинополя прибыл новый орган, он велел разобрать его и скопировать, чтобы в его великих храмах «мехи из воловьих шкур дули в медные трубы с ревом грома и звоном кимвалов».

– Искренне пойте слова, славящие Господа, – требовал он от дворцового хора и сам присоединялся к певцам. – Ясно и четко переписывайте Евангелие, и пусть этим занимаются не праздные юнцы, а аккуратные опытные люди, – наставлял он писцов монастырского скриптория [34].

Тяжелые громоздкие Библии, может быть, редки и их мало, но Евангелия, и в особенности послания Павла, этого великого проповедника, были доступны всем. В Туре Алкуин ночами трудился вместе с переписчиками, чтобы распространить Евангелие по всем церквям королевских владений.

Предостережения и наставления Шарлеманя как бичом ударили по праздности, лени и мирским утехам в мужских и женских монастырях. (Разве у него самого не было подобных наклонностей?) Аббатам и аббатисам запрещалось держать охотничьих собак, ловчих птиц или циркачей. Ни одна аббатиса не могла писать или отправлять любовные письма. Ни один монах не мог стремиться к наживе и богатству.

Шарлемань признавал, что человеку свойственно грешить, но утопать в грехе подобает лишь дьяволу. Его вера твердо покоилась на основных принципах; он не понимал идей Платона, философских уловок и компромиссов.

– Проповедуйте, – обрушивался он на свое духовенство, – о том, как нечестивцы будут брошены в огонь чертям. Объявляйте, что праведники будут жить вечно во Христе.

Священнослужители оказались к этому неспособны. Они с трудом бормотали ненужные изречения, обрывки молитв, призывали к раскаянию. Многие из них были сыновьями светских вельмож и кормились за счет церкви. Их ограниченные умы не могли вместить в себя таинство жизни, неизмеримость божественной силы.

Осознав это, Шарлемань приказал начертать проповеди на всех церковных стенах и расписать их красками, чтобы прихожане видели багровые языки адского пламени и белое с золотом счастливое Царство Небесное.

И он сам проповедовал. Путешествуя от церкви к церкви, на базарных площадях и ярмарках, король нес слово Божье людям: «Верьте, и спасете душу. Вечное блаженство достигается не только одним трудом, хотя сам по себе труд нужен и полезен, но еще и верой». В дальнейшем ни один странствующий рыцарь не произносил евангельский текст с большей убежденностью и неистовством.

«Иисус Христос, Господь наш, будет царствовать вечно. Я, Карл, король франков Божьей милостью и защитник святой церкви, несу благодать и мир всем духовным лицам и мирянам, преисполненным благочестия, во имя Иисуса Христа, навеки Господа нашего».