Краткая история Испании - Джереми Блэк Страница 53

Свою роль сыграла политика. Правительство Аснара сопротивлялось требованиям левого крыла и не предприняло никаких масштабных действий, в том числе не стали в судебном порядке расследовать причины всех смертей. После падения правительства в 2004 году сменившие его в 2004–2011 годах социалисты во главе с Хосе Луисом Родригесом Сапатеро охотно отменили эти распоряжения Аснара, чтобы заработать себе политический капитал. Новое правительство выразило готовность заняться проблемой огромного числа убитых в тот период, когда силы националистов подавляли оппозицию и закрепляли свое положение в стране. ARMH получила от правительства финансовую, политическую и правовую поддержку. В октябре 2007 года был принят Закон об исторической памяти, согласно которому правительство признало жертвы Гражданской войны с обеих сторон, официально осудило режим Франко, приказало убирать франкистские символы с общественных зданий, обеспечило государственную помощь в эксгумации жертв репрессий, запретило проводить политические мероприятия в Долине павших и предоставило испанское гражданство выжившим членам Интернациональных бригад. Народная партия проголосовала против этого закона, утверждая, что эти меры подрывают политический консенсус, необходимый для перехода к демократии. Левые республиканцы Каталонии тоже проголосовали против закона – но уже на том основании, что этих мер недостаточно. В 2009 году монумент в Долине павших был закрыт, в 2010 году в базилике прекратились богослужения. Базилика была вновь открыта после смены правительства в 2011 году.

Вместе с тем давление левого крыла вызвало негативную реакцию правых сил. Некоторые правые авторы заново вернулись к старым взглядам франкистов и напали с критикой на тех, кто занимался переоценкой истории 1930-х годов, найдя при этом заинтересованных слушателей. В 2006 году 30 % участников опроса газеты El Mundo утверждали, что мятеж франкистов в 1936 году был оправданным. Так попытки осмыслить историю отражали и поддерживали устойчивые противоречия в испанском обществе – и даже за его пределами.

Более того, Гражданская война по-прежнему оставалась в лексиконе испанской политики. В 2007 году глава медиаимперии Grupo Prisa Хесус де Поланко обвинил оппозицию в желании «вернуться к Гражданской войне» – в ответ на то, что политики занялись критикой левых СМИ. Эта отсылка к прошлому – не только понятный способ сообщить о неприемлемости того или иного явления, но и показатель того, как Испания в целом привыкла относиться к своей истории. Впрочем, сравнение Поланко было некорректным, не в последнюю очередь из-за того, что Испания в тот момент находилась в ином положении, чем в 1930-е годы – в частности, в 2000-х годах она была интегрирована в международные системы и в Европейский союз.

Ожесточенные дебаты продолжались и в 2010-х годах, попытки ревизионизма и толкования истории в пользу Франко были встречены резким осуждением со стороны левых. Появлялись новые рассказы о зверствах обеих сторон. Иностранные авторы вносили дополнительную неразбериху эмоциональными заголовками, такими как «Испанский холокост» – термин, создающий в высшей степени искаженное представление и об испанской истории, и о политике Гитлера. На самом деле, хотя изначально это не подразумевалось, подобный термин помещает холокост в ряд других, якобы аналогичных событий – что недопустимо. В 2012 году верховный комиссар ООН по правам человека потребовал отмены Закона об амнистии 1977 года на том основании, что международные законы о правах человека не предусматривают каких-либо ограничений для преступлений против человечества. Испанское правительство не согласилось с этим, а в 2011 году консерваторы (Народная партия) сменили социалистов и сократили государственную помощь в перезахоронении жертв франкистского режима.

Споры в Испании, как и везде в мире, не только способствуют поиску истины и примирения, но и служат целям современной политики. Необходимость таких споров подтвердил положительный опыт Южной Африки, осмыслившей болезненную эпоху апартеида. Политическая составляющая, хоть иногда она и идет вразрез с поиском истины и примирения, если того требует забота о политическом капитале, все же становится неотъемлемой частью процесса и в конечном итоге выполняет те же задачи.

В Испании политика сыграла свою роль в 1998 году, когда испанский судья подготовил арест генерала Аугусто Пиночета, диктатора Чили с 1973 по 1990 год. Этому шагу активно сопротивлялось правительство Аснара, стремившееся сохранить покой внутри страны и хорошие отношения с Чили. Для левых Пиночет был своего рода заменой покойного Франко. В Испании возникло противоречие: никто не мог арестовать кого-либо из членов правительства Франко, зато была возможность выступить против Пиночета. Дело предали широкой огласке, специально чтобы поставить в неловкое положение правительство Аснара.

Процесс осмысления истории не стал проще и в 2014 году, когда прошли мероприятия в честь годовщины событий 1981 года (попытки правого военного переворота). Подполковник Антонио Техеро Диез был уволен за несанкционированный торжественный ланч в казармах Гражданской гвардии, который он организовал для своего отца, Антонио Техеро Молина, возглавлявшего попытку государственного переворота в 1981 году. В ходе Каталонского кризиса 2017–2018 годов сепаратисты неоднократно сравнивали действия национального правительства с политикой Франко.

По состоянию на конец 2015 года в стране все еще существует 317 улиц, названных именем Франко. В одних городах улицы переименовали, а статуи его убрали. В других – нет, там на проблему смотрят совсем иначе.