Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв. - Мария Гаранина Страница 53

Между тем в Шотландии Марию не все в должной степени уважали, хотя и признавали за ней право на трон. Был такой радикальный протестантский проповедник Джон Нокс, чрезвычайно влиятельный среди шотландской общественности. Основными постулатами его проповедей были заявления, что «все паписты – козлы!» и что «курица не птица, баба не человек». Свои воззрения он не считал нужным скрывать от королевы – женщины и католички. И в ходе личной аудиенции высказал ей все это прямо в лицо, не забыв добавить, что, если монарх как-то неправильно себя ведет, подданные имеют полное право погнать его с трона поганой метлой (вот они, первые идеологические цветочки английской революции!). Мария пыталась что-то возражать, но, конечно, этот баттл она с треском проиграла. И расплакалась прямо в присутствии Нокса – как так, она привыкла, что к ней все относятся с почтением просто по факту ее королевского происхождения. По-моему, монарх, рыдающий при своих подданных, – так себе зрелище. Хотя по-человечески Марию можно понять – обидно! Но ей бы тогда определиться, кто она: девочка, которую нельзя обижать, или политик, умеющий держать удар. И она, кажется, выбрала…

Злобная Елизавета не отдает ей люстру, то есть корону, Нокс не уважает, лорды рвут власть каждый себе. Поэтому щас она всем отомстит: выйдет замуж. И муж ее защитит. В общем-то, мысль не такая уж плохая, а прямо-таки хорошая. Во-первых, стране нужен наследник. Во-вторых, в тех условиях, в которых оказалась Мария, защита ей была необходима. Предполагалось, что мужем станет знатный, влиятельный, сильный и богатый человек, который будет твердо отстаивать интересы королевы, потому что это будут и его интересы. Тут вопрос в том, как взяться за реализацию брачного проекта. Невестой Мария была завидной, вполне могла бы рассчитывать на иностранного принца, а то и на короля. Но вот как-то все не складывалось. Мария не придумала ничего лучшего, чем спросить совета у Елизаветы: мол, если не спросить, Елизавета ее наследницей не сделает. То есть опять подобострастные пляски. А у Елизаветы, понятное дело, были свои интересы, в чем-то диаметрально противоположные интересам Марии. Брак шотландской родственницы с иностранным принцем-католиком был ей категорически невыгоден: зачем ей под боком страна, управляемая католической супружеской четой, да с иностранными гарнизонами? Поэтому она предложила Марии другого претендента. Но какого! Собственного своего возлюбленного – Роберта Дадли, за которого когда-то сама подумывала выйти замуж, но после загадочной смерти его жены подумывать резко перестала.

До сих пор не очень понятно, что имела в виду Елизавета, предлагая своей сопернице в женихи своего же – вполне вероятно – б/у любовника. Может, хотела с помощью верного Роберта управлять Марией и более тщательно за ней присматривать. Может, хотела Марию просто потроллить и позлить. А может, предложила с таким расчетом, чтобы Мария с негодованием отказалась, и под предлогом ее непокорности проще было бы отказать ей в праве наследования. Скорее, последнее. Мария действительно пришла в ярость, считая, что такой брак несовместим с королевским достоинством. Королевской крови в претенденте не было ни капли. Более того, как мы помним, он был сыном герцога Нортумберленда, изменника, казненного сестрой Елизаветы Марией Тюдор. Не говоря уже о его дедушке, казненном Генрихом VIII. И о брате, муже «девятидневной королевы» Джейн Грей, который тоже был казнен. В общем, изменник на изменнике и изменником погоняет. К тому же Марии совсем не улыбалось донашивать любовников за Елизаветой (ходили упорные слухи, что взятое Елизаветой прозвище «королева-девственница» – это скорее пропагандистский приемчик, чем отражение реального положения дел).

Итак, Мария с негодованием отказалась от интересного предложения и решила больше не советоваться с кузиной, а голосовать сердцем. Лучше бы, конечно, умом, но кто руководствуется умом в матримониальных вопросах в двадцать лет, да еще когда есть свобода выбора? Мария остановила свой выбор на красавчике Генри Дарнли, английском подданном и своем двоюродном брате: его мама была единоутробной сестрой Якова V. То есть он был мало того, что красавчик и католик, так еще и имел определенные права на английский трон, так что, объединившись, Мария и Дарнли могли стать серьезной политической силой и заставить Елизавету и Сесила сильно поволноваться. Разве плохо? Да нет, хорошо. Плохо другое: на этом все достоинства жениха заканчивались. В конфетно-букетный период он, понятное дело, изображал из себя галантного рыцаря, влюбленного в свою прекрасную даму, но когда перспектива будущего брака определилась более четко, силы у парня кончились. Еще до свадьбы Мария поняла, что больше всего на свете жених увлекается алкогольными возлияниями, а каких-либо способностей и талантов не имеет, зато понтов у него – выше крыши Холирудского дворца ^[29]. Мария была нужна ему только для того, чтобы с ее помощью взобраться на вершину власти. Как женщина она его мало интересовала, тем более его пристрастия в личной жизни носили гомосексуальный характер. Выходить за такого вот субъекта замуж было очень грустно, но назад оглобли не повернешь, дело сделано. И Мария, решившись все-таки назло Елизавете отморозить уши, поплелась к алтарю, на этот раз в черном платье. Наверное, она себя уговаривала, что стерпится-слюбится.

Не все были в восторге от ее брака с католиком. Морей психанул и затеял мятеж. Мария лично повела против него войско, проявив храбрость и некоторые организаторские способности. Это мероприятие известно под названием «Загонный рейд». Морей был разбит, бежал, и Мария потом выражала надежду, что любимый братец сдохнет в изгнании.

После свадьбы Дарнли вообразил себя настоящим королем. Начал писать письма иностранным монархам в духе «ну мы, великие короли, всегда поймем друг друга». Возомнил, что может в одно лицо восстановить католицизм в Шотландии, активно продвигал служение мессы, которая раньше была практически вне закона (сама Мария раньше признала протестантизм как официальную религию Шотландии). Мария его в этом поддерживала. В этот период, несмотря на характер супруга, она почувствовала, что позиции ее усилились. Тем более она забеременела. Наличие прямого наследника – это крайне важно. В общем, все складывалось неплохо.

Но Дарнли был недоволен. Он велик, а его не уважают. Жена не спешит пожаловать ему брачную корону, то есть официально высокого статуса у него нет. А ведь он этого достоин, как сказали бы по этому поводу в рекламе одной косметической фирмы. Поэтому он – убежденный католик – вступил, чтобы не сказать вляпался, в сотрудничество с протестантскими лордами. Те ему сказали: будет тебе корона, все будет, нагнем парламент, надавим на королеву, а ты нам помогай. И в знак нашей дружбы и сотрудничества давай убьем секретаря королевы Давида Риччо. Он имеет влияние на королеву, льет ей в уши всякую католическую муть, к тому же папский агент, это уж как пить дать. Да и наверняка твоя жена с ним спит, ты че, лох, что ли? Что говоришь? Ах, это ты сам с ним спишь?.. М-да, задача… Ну одно другому не мешает. Когда там вы с ним дружили и спали в одной постели, а теперь-то, теперь-то он с королевой все время проводит. Ты – оскорбленный муж! Вот тебе перо, подписывай бумагу, что ты с нами в этом деле. Да, письменно. А ты что, соскочить, что ли хочешь?