Король Артур и рыцари круглого стола - Татьяна Уварова Страница 52

Три рыцаря радостно приветствовали друг друга и дали слово не расставаться впредь, пока их не разлучит смерть.

Многие месяцы странствовали они вместе, совершая благородные подвиги, стараясь обратить сердца людей к любви и единению и призывая владетельных лордов северных пределов общими силами разбить язычников.

Однажды утром рыцари подъехали к замку, стоявшему на высокой скале на границе Шотландии. Из замка доносились звуки рога и крики. На стенах замка стояли длинноволосые люди, похожие на дикарей; на них были кожаные куртки с золотыми цепями и украшениями и стальные шлемы с большими рогами и перьями.

На верхнем зубце замка друзья заметили развевающееся знамя. На черном поле знамени красовался золотой ворон с разинутым клювом, как будто он каркал, и с широко распростертыми крыльями, точно он парил над местом битвы.

Рыцари поняли, что замок захвачен язычниками.

Вдруг из подземелья, скрытого под деревом, вышла богато одетая девица с грустным, измученным лицом.

– Благородные лорды, – проговорила она, – ради Бога, уезжайте отсюда, иначе вы погибнете.

– Нет, – возразил Галахад, – мы не повернем вспять! Нам поможет Господь, служению которому мы посвятили себя. Кто ты, благородная леди? И чем так сильно удручена?

– Я Иссайльта, – со слезами ответила молодая девушка. – А владелец этого замка – мой отец граф Хернокс. Я не ведаю, замучили ли его до смерти недруги, или он еще жив и терпит муки. Три дня тому назад сюда явился какой-то рыцарь с толпой злых язычников, они осадили замок и, несмотря на мужество моего отца и доблесть моих братьев, которых убили у меня на глазах, овладели замком. Когда враги бросились на отца, моя старая няня увлекла меня за собой, и мы спаслись. Но я не могу покинуть этих мест, не зная, жив ли отец. Если его уже нет в живых, пусть язычники убьют и меня!

– Мужайся, благородная леди! – сказал сэр Галахад. – Мы спасем твоего отца!

– Милорды, у меня нет надежды! – возразила Иссайльта и, взглянув на замок, побледнела: подъемный мост был спущен, а из ворот выезжали человек десять рыцарей во главе толпы язычников.

– Господь да хранит вас, милорды! – воскликнула она, в ужасе всплеснув руками. – Я буду молиться, чтобы небо даровало вам победу. Но я трепещу за вашу жизнь.

Отчаяние молодой девушки тронуло рыцарей, в сердцах их загорелась ярость: рыцари-христиане вступают в союз с язычниками-саксами, уповая на их помощь при распре с графом Херноксом!

Сэр Галахад с ожесточением ринулся навстречу предателям, надвигавшимся на них из замка.

Необыкновенное зрелище являли три непорочных рыцаря, сражавшихся против толпы язычников и предателей-рыцарей. Когда сломались их копья, они обнажили мечи, и никто не мог противостоять их мощи и мужеству.

Пока сэр Борс разил язычников, толпившихся вокруг него, Галахад и Персиваль избивали предателей-рыцарей, из которых ни один не ушел живым. Видя это, язычники пали духом и кинулись к замку, в надежде поднять за собой мост.

Но храбрые рыцари, преследовавшие их по пятам, молнией пронеслись по подъемному мосту и, спешившись, бросились в замок и схватились с язычниками. Пылая гневом, рыцари не сложили оружия, пока укрывшиеся в замковом зале саксы не обратились в бегство. Но друзья настигали врагов в замковых помещениях и на лестницах. Число трупов язычников быстро увеличивалось, и рыцари вдруг опомнились и почувствовали себя великими грешниками.

– Полагаю, такова была воля Божья, – сказал сэр Борс. – Язычники натворили много бед.

– Конечно, – подтвердил Галахад, – они причинили великое зло нашей стране и сотворили много насилия. Но я думаю, мы обезумели, когда убивали их, ведь скольких матерей мы осиротили!

В эту минуту из потайной комнаты вышел священник, убеленный сединами и окруженный дивным сиянием. Увидев груды трупов, покрывавших замковый зал, он остановился. Сэр Галахад снял с себя шлем, и друзья последовали его примеру; опустившись на колени, все трое исповедались в своем безумстве, заставившем их истреблять даже тех, кто просил пощады.

– Содеянное вами предначертано свыше, – изрек священник после того, как дал им отпущение грехов. – Злые рыцари вступили в союз с язычниками с целью овладеть этим замком и дивной святыней, в нем сокрытой. Мне было пророчество, что вы – те самые непорочные рыцари, которые призваны совершить святое дело. Когда зал будет очищен от мертвых тел, а ваши доспехи – от следов битвы, вы увидите то, что вам суждено увидеть!

Зал прибрали, устлали свежим тростником; рыцари с освобожденным графом Херноксом и его дочерью Иссайльтой дружески и весело беседовали.

Немного погодя старый священник вызвал графа с дочерью из зала, и рыцари остались одни. Вдруг двери захлопнулись, за окнами стемнело, жалобно завыл ветер, нагоняя печаль. Мрак, однако, быстро рассеялся, и середина зала осветилась ярким светом, который глаза едва могли выносить. Скоро рыцари различили в сиянии серебряный стол и стоящий на нем большой серебряный сосуд дивной тонкой работы.

Двери раскрылись, и в зал вошли ангелы. Два из них несли восковые свечи, третий – полотенце, а четвертый – копье с ослепительно сверкавшим острием. Подойдя к столу, ангелы оставили несомые ими предметы рядом с дивным сосудом.

Тут только рыцари увидели сидящего за столом седого старца в епископском облачении; его прекрасное лицо окружал сияющий нимб, а плащ на груди украшала латинская надпись: «Се я, Иосиф, первый епископ христианства, снявший со креста тело Господа нашего».

Рыцари несказанно изумились, потому как епископ Иосиф умер более четырехсот лет тому назад. Видя их недоумевающие, испуганные лица, Иосиф ласково улыбнулся и проговорил:

– Не изумляйтесь, рыцари! Я хоть и дух, но знаю вашу немощь и пришел помочь вам.

Он взял со стола лучезарный сосуд и подошел к Галахаду. Рыцарь опустился на колени и причастился из святого сосуда. После него причастились Борс и Персиваль.

Затем епископ обратился к Галахаду:

– Знаешь ли ты, сын мой, что за сосуд у меня в руках?

– Нет, святой отец, – ответил Галахад.

– Это священный сосуд, который люди называют чашей Святого Грааля; из нее Христос вкушал на Тайной Вечере, перед тем как был распят на кресте и своей смертью искупил грехи человеческие. Увы! В пределах этой страны никто, кроме вас, не удостоится узреть сей священный сосуд, – произнес епископ, и его кроткое, ласковое лицо омрачилось. – Сегодня же ночью чаша Святого Грааля покинет Логрис, и ее уже никогда здесь больше не увидят.

– Какая прискорбная весть! – воскликнули Галахад и Персиваль. – Но, святой епископ, это ведь еще не значит, что страна наша обречена на гибель и возвратится к язычеству?

– Так будет, – с горечью проговорил епископ. – Люди забыли Христа и его заповеди, родичи грабят друг друга, брат восстал на брата, многие вступают в союз с язычниками. Рыцари погрязли в грехах, возгордились и стремятся к почестям. Вот Христос и повелел мне лишить страну святыни, которой он почтил ее четыреста пятьдесят лет тому назад, когда я принес ее сюда.