Бытие. Философский роман - Олег Лементов Страница 52

– А зачем мы идем к фараону? – тем временем все не унимался тот, протискиваясь за Аамесой сквозь все увеличивавшуюся толпу. – Уж если все мои братья считают выжившим из ума тебя, а теперь и меня, неужели фараон станет тебя слушать? С тех пор как ты покинул дворец, все изменилось. Он даже не узнает тебя. И даже если узнает, будет еще хуже. Неужели до твоей пустыни не доходили слухи о судьбах жрецов Атона?

Было видно, что он и не надеялся, что Аамеса послушает его или хотя бы ответит. Чтобы победить страх и отчаяние, ему надо было выговориться, поэтому, переведя дух, он опять принялся за свое:

– Такое количество людей… И каждый из них мечтает предстать перед фараоном. Такому старику, как ты, не дадут даже приблизиться к площади. Позор! Позор ждет тебя здесь, брат мой.

– Аарон, зачем ты идешь за мной?

Внезапный вопрос заставил Аарона ненадолго замолчать. По-видимому, он и сам не знал, зачем.

– Я не могу бросить тебя перед лицом надвигающейся угрозы. Говорят, мы братья, и я люблю тебя, – тихо произнес он наконец.

Тем временем людей становилось все больше. Как они ни старались, но протиснуться сквозь толпу на огромной храмовой площади было просто невозможно. До ближайшего солдата из оцепления оставалось еще не менее двадцати шагов и добрая сотня людей.

Шло время. Утро сменил день, а вместе с ним к неимоверной давке прибавилась изнуряющая невыносимая жара. Но никто и не думал уходить. И даже если бы такие и нашлись, они вряд ли смогли бы пробраться через напиравшую сзади толпу. Единственными, кому это с большим трудом удавалось, были продавцы воды. Они не хуже, чем и их товар, с бурдюками, полными живительной влаги, умудрялись просачиваться сквозь любые препятствия, вплотную доходя даже до оцепления. Как только вода заканчивалась, они исчезали, чтобы через небольшой промежуток времени появиться снова с налитыми доверху мехами.

«Все же странно, что оракул выбрал именно меня. Кто я? Старик, проживший всю жизнь вдали от своего народа и не имеющий ни капли авторитета среди единоверцев. Всё: и слава, и богатство – осталось в прошлом, так с какой стати им слушать меня? Если бы я был молод, меня давно бы забросали камнями, а так мои речи вызывают лишь смех. Сомнения и неуверенность – вот тот червь, который грызет меня с тех пор, как я покинул храм. Аарон прав, зря мы пришли сюда. Не оракул, а гордыня и бесцельность прожитых лет толкают меня на поступки, коим нет оправдания», – думал Аамеса.

Громкие звуки барабанов оторвали его от невеселых мыслей. Как по команде, воины из оцепления, сдерживавшие людей, развернулись лицом к храму. Бурлившая, как кипящая вода в котле, толпа, застыла, словно по волшебству. Еще мгновение – и те, кто стоял рядом с солдатами из оцепления, начали опускаться на колени в знак великого уважения и покорности перед сыном бога. Их примеру последовали остальные, и вскоре вся многотысячная площадь замерла в ожидании своего верховного правителя.

Единственный, кто так и остался стоять, был Аамеса. Опираясь на посох, он пристально смотрел на действо, происходившее перед ним, не обращая внимания на Аарона, отчаянно тянувшего его вниз за полы одежды.

Из колоннады, окружавшей храм, вышла личная охрана. Быстро, но без суеты караул занимал свои места, образуя второе кольцо оцепления. Конечно, солдаты не могли не заметить одиноко стоявшего старика. Такой вопиющий случай непокорства сначала обескуражил их командира, но он быстро пришел в себя и решительным шагом направился к Аамесе. Его грозный вид не предвещал ничего хорошего. Свирепая сила чувствовалась в каждом движении египтянина, а шрамы на его загорелом теле свидетельствовали о смелости и безрассудной преданности к тому, чей покой он защищал. Еще немного, и заслуженная кара должна была настигнуть безумца. Но пока ему везло. Сотни распростертых людских тел стали почти непреодолимой преградой для грозного телохранителя. Он замешкался, а тем временем на площадь вышли несколько жрецов, принадлежавших, судя по одежде, к высшей касте. Аамеса не знал, заметили они его или нет, а так как дольше стоять было опасно, он не стал рисковать и, наконец, опустился на колени. Теперь его уже мало интересовало происходившее. Нервным шепотом Аарон извещал его о событиях на площади. Начальник охраны, оставив тщетные попытки пробиться к Аамесе, вернулся к своим подчиненным. Между центральными колоннами был установлен золотой трон. Вскоре в сопровождении верховного жреца появился и сам фараон. Заняв свое место, он подал знак, и толпа начала подниматься с колен. Поднявшись вместе со всеми, Аамеса стал протискиваться к краю площади. Аарон в глубине души удивился, но на этот раз тот не проронил ни слова, поскольку и сам желал всей душой поскорее покинуть это место. Вскоре, после неимоверных усилий, им удалось выйти из толпы, и они оказались на пустынных улицах Мемфиса.

– Хвала Атону, он вразумил тебя, и все обошлось как нельзя лучше. Надеюсь, теперь ты оставишь свои безумные идеи. Знаешь, ты можешь больше не скитаться по миру, мой дом – это твой дом.

Аамеса остановился и с нежностью посмотрел на Аарона.

– Спасибо, брат, но, боюсь, нам рано еще думать о покое.

С этими словами он кивнул назад, указывая на юношу, быстро следовавшего за ними.

Это был один из младших жрецов Амона. Приблизившись к Аамесе, он воздал ему почести, как старшему, чем немало удивил Аарона.

– Парамесу будет рад встрече с тобой, маг покровительницы земли Хатхор. Если желаешь, для меня будет огромная честь проводить тебя.

С надменным видом Аамеса кивнул головой в знак согласия, и они вместе с Аароном пошли вслед за посланцем.

Пройдя немного назад по центральной улице, юноша свернул в какой-то переулок, а затем вышел на другую улицу. Шел он уверенным, хотя и неторопливым шагом, и за всю дорогу даже не попытался заговорить с ними. Вскоре они подошли к воротам ни чем непримечательного дома, и жрец особым способом постучал. Их тут же впустили через небольшую дверь, сразу же захлопнувшуюся за ними. Аамеса и Аарон оказались во дворе, представлявшем собой небольшой сад с аккуратно подстриженными кустарниками вдоль узких дорожек и невысокими ухоженными деревьями. Вслед за провожатым они пошли по направлению к дому, видневшемуся сквозь сочную зелень, и вскоре оказались на круглой площадке. Ее главным украшением был выложенный из камня бассейн с небольшим фонтаном. Несколько жрецов в таком же ранге, как и у их провожатого, тихо беседовали о чем-то. Появление Аамесы и Аарона не вызвало у них ни малейшего интереса.

«Гостей верховного жреца здесь замечать не только не принято, но порой и опасно», – догадался Аамеса и невольно улыбнулся, поймав на себе беспокойный взгляд провожатого. Тот остановился и, повернувшись к ним, тихо и вкрадчиво произнес:

– Пусть маг простит меня, но верховный жрец хотел бы встретиться с ним лично.

– Надеюсь, моему брату в этом доме будет оказано гостеприимство?

– Он окажет нам большую честь.

– Аарон, подожди меня здесь.

– Да, конечно, не беспокойся обо мне, – произнес Аарон, не скрывая радости по случаю того, что ему не придется дальше выполнять роль спутника.