Шумеры. Первая цивилизация на Земле - Самюэль Крамер Страница 52

Поэма «Гильгамеш и Агга» – самая короткая из всех шумерских эпических поэм. Однако, несмотря на свою краткость, она представляет довольно необычный интерес. Сюжет связан исключительно с людьми; в отличие от прочих шумерских эпических поэм, в ней нет мифологических мотивов с участием каких-либо шумерских божеств. Поэма исторически значима; она проливает новый свет на раннюю вражду шумерских городов-государств. Наконец, она свидетельствует о первой политической ассамблее, «двухпалатном конгрессе», имевшем место почти пять тысяч лет назад.

Из главы, посвященной краткой истории шумеров, очевидно, что Шумер, как и Греция в более позднюю эпоху, состоял из нескольких городов-государств, стремившихся к господству в стране в целом. Одним из наиболее важных был Киш, город, который, согласно шумерской легенде, получил «право на царство» свыше сразу же после потопа. Но со временем другой город-государство, Эрех, начал превосходить его в силе и влиянии, став, наконец, реальной угрозой главенству Киша в Шумере. Агга, последний правитель династии Киша, осознал опасность и направил в Эрех, где правил Гильгамеш, ультиматум с требованием либо подчиниться, либо пострадать от последствий неповиновения. Поэма начинается с прибытия посланцев Агги с ультиматумом к Гильгамешу и жителям Эреха.

Гильгамеш решительно настроен драться, нежели подчиниться Агге, но сначала ему нужно получить одобрение граждан Эреха. Поэтому он предстает перед «высоким собранием старейшин своего города» с настоятельной просьбой не подчиняться Кишу, но взяться за оружие и добиться победы. «Сенаторы», однако, настроены иначе; они предпочитают признать Киш и наслаждаться миром. Гильгамеш разочарован таким решением. Поэтому он идет с той же просьбой в «собрание молодых граждан города». После долгого заседания, завершившегося хвалебной речью Гильгамеша и горячим призывом к победе, собрание «мужчин» провозглашает войну и независимость. Гильгамеш теперь вполне удовлетворен, и, обращаясь к своему верному слуге и соратнику Энкиду, выражает уверенность в победе над Аггой.

Вскоре, однако, – или, как говорит поэт, «дней было не пять дней было не десять», – Агга осаждает Эрех, и, несмотря на храбрые речи, граждан города охватил страх. Тогда Гильгамеш обращается к «героям» Эреха и просит волонтеров сразиться с Аггой. Один из них, по имени Бирхуртурре, охотно соглашается; он уверен, что сможет поколебать решение Агги.

Но едва Бирхуртурре проходит через ворота Эреха, его хватают, побивают и доставляют к Агге. Он начинает разговор с Аггой, но, прежде чем этот разговор завершается, другой герой, Забардибунугга, поднимается на стену. Увидев его, Агга спрашивает Бирхуртурре, не царь ли это Гильгамеш. Когда тот дает отрицательный ответ, Агга и его люди теряют к нему интерес и продолжают осаждать Эрех и мучить Бирхуртурре.

Теперь сам Гильгамеш взбирается на стену, чтобы лицом к лицу встретиться с Аггой; жители Эреха замирают от ужаса. Узнав от Бирхуртурре, что это, наконец, и есть его повелитель, Агга, под должным впечатлением, снимает осаду, в связи с чем Гильгамеш выражает Агге благодарность за великодушное отношение. Поэма завершается восхвалением Гильгамеша как спасителя Эреха.

Ниже приведен пробный перевод эпической поэмы; многое в ней пока неясно и туманно, но на сегодня это лучшее, что можно сделать.

Посланники Агги, сына Энмебараггези,

Прибыли из Киша к Гильгамешу в Эрех,

Владыка Гильгамеш старейшинам города

Поведал о деле, просит их слова:

«Чтобы достроить колодцы, достроить все колодцы страны,

Достроить колодцы, малые кубки страны,

Вырыть колодцы, завершить крепленье веревок,

Не склонимся мы дому Киша, поразим мы его оружьем».

Собрание старейшин города

отвечает так Гильгамешу:

«Чтобы достроить колодцы, достроить все колодцы страны,

Достроить колодцы, малые кубки страны,

Вырыть колодцы, завершить крепленье веревок,

Покоримся мы дому Киша, не пойдем на него с оружьем».

Гильгамеш, повелитель Куллаба,

Что подвиги свершает во имя Инанны,

Не принял сердцем слова старейшин.

Второй раз Гильгамеш, владыка Куллаба,

Мужам города поведал о деле, просит их слова:

«Чтобы достроить колодцы, достроить все колодцы страны,

Достроить колодцы, малые кубки страны,

Вырыть колодцы, завершить крепленье веревок,

Не склонимся мы дому Киша, поразим мы его оружьем».

Собрание мужей города

отвечает так Гильгамешу:

«Из тех, кто стоит, тех, кто сидит,

Из тех, кто взращен с сынами царей,

Из тех, кто давит на бедро осла,

Кто духом жив!

Не склонимся мы дому Киша, поразим мы его оружьем».

Эрех, сотворенный руками богов,

Эанна, дом, небесами дарованный, —

Великие боги задумали части его —

Огромные стены касаются облаков,

Покои высокие сам уготовил Ан,

О них заботился ты, – ты, царь и герой!

Покоритель, возлюбленный Ана принц,

Неужели боишься прихода его?

То войско мало, шатается тыл его,

Мужи не поднимают глаз высоко».

Тогда Гильгамеш, владыка Куллаба,

При слове мужей города своего

сердцем возликовал, духом стал ясен,

Сказал он слуге своему Энкиду:

«Ну что ж, отложим орудья труда ради ярых битв,

Пусть боевое оружье вернется на ваше бедро

И всё вокруг повергнет в ужас и страх,

Он же когда подойдет, страх большой от меня на него падет,

Решимость его поколеблется, совет его будет рассеян».

Дней было не пять, дней было не десять,

Агга, сын Энмебараггези, осадил Эрех;

Эрех – решимость его поколеблена.

Гильгамеш, повелитель Куллаба,

Говорит своим героям: «Герои мои с потемневшими лицами,

Да поднимется тот, у кого есть сердце,

Я велю ему выйти к Агге!»

Бирхуртурре, бывший главою, своему царю,

Своему царю произнес хвалу:

«Я отправлюсь к Агге,

Решимость его поколеблется, совет его будет рассеян».

Бирхуртурре вышел за городские ворота,

Его схватили в дверях городских ворот,

Бирхуртурре – и плоть терзали его,

Доставили к Агге его,

Агга с ним говорит.

Не окончил он слов своих, Забардибунугга на стену взошел.

Агга увидел его, говорит Бирхуртурре он:

«Раб, человек тот не твой ли царь?»

Человек тот не царь мне,

О, если б он был моим царем!

Если б то был высокий лоб его,

Бизону подобный лик его,

Подобная ляпис-лазури его борода,

О, если б то были изящные пальцы его!»