Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском "котле" - Гельмут Фогель Страница 52

С запада наступали части 3-й танковой дивизии. Встречая лишь слабое сопротивление, немцы вошли в Липянку с запада, но уже не успели предотвратить взрыв обороняющимися советскими войсками моста через речку в северной части села. В связи с этим 3-я танковая дивизия не имела возможности оказать помощь боевой группе 14-й танковой дивизии в овладении северо-восточной частью Липянки. И все-таки большая часть села оказалась в руках немцев, а среди захваченных трофеев были девять 122-мм орудий, 10 противотанковых пушек и два Т-34.

В 17:15 Шпейдель и Венк обсуждали сложившееся положение по телефону. Венк подчеркивал, что трудности со снабжением были вызваны грязью. III танковый корпус беспомощно торчал на одном месте, одновременно ведя бой с сильными танковыми частями противника. Шпейдель также сосредоточился на снабжении, отмечая, что доставка грузов в «мешок» по воздуху едва ли была достаточной для того, чтобы дать возможность группе Штеммермана продолжать борьбу, а с учетом раскисшей взлетно-посадочной полосы аэродрома в Корсуне ситуация, видимо, будет лишь ухудшаться.

Боевая группа Хаака

Ни у 1-й танковой армии, ни у 8-й армии не было никаких оснований рассчитывать на подкрепления. 1-я танковая армия все еще прикладывала усилия к выведению 1-й танковой дивизии и 1-й танковой дивизии СС на передовую, но после того, как эти части прибыли, ничего большего не планировалось. 8-й армии не приходилось ничего ожидать, но это не имело большого значения, поскольку новые части только усугубили бы и без того трудное положение с организацией перевозок. С другой стороны, если бы погода изменилась и земля снова замерзла, любые подкрепления оказались бы ценными. Однако в 1944 году немцы подвергались сильным ударам советских войск на многих участках Восточного фронта, и изыскать резервы для организации подкреплений было непросто. И наоборот, командованию Красной армии благодаря повсеместному численному превосходству было сравнительно легче перебрасывать войска в нужные места. Конев продолжал стягивать части с прочих участков его фронта в район боев вокруг Корсуня. 5 февраля приказ выдвинуться в район окружения получила 41-я гвардейская стрелковая дивизия [162].

Не имея в своем распоряжении подобных резервов, немцы были вынуждены прибегать к отчаянным способам поиска подкреплений. Многие солдаты из окруженных частей были в отпусках и командировках, когда сомкнулись советские клещи. Некоторые из них прибыли из отпусков и узнали, что их части оказались в «мешке». Эти солдаты стали ядром новой боевой группы, которую предстояло возглавить генерал-майору Вернеру Хааку.

Хааку предложили использовать штаб своей артиллерийской дивизии [163], который получил в подчинение ряд различных подразделений в дополнение к вернувшимся из отпусков солдатам из 57-й, 72-й, 88-й, 389-й пехотных дивизий и корпусной группы «Б». Он также получил указание включить в боевую группу три артиллерийских дивизиона, три батальона реактивных минометов «Небельверфер» и один саперный батальон. Хааку были приданы также пять штурмовых орудий из состава 228-го дивизиона штурмовых орудий. Эта часть фактически входила в состав групп Штеммермана, но некоторые из ее поврежденных машин находились в ремонте за пределами кольца окружения, и пять из них к этому времени удалось починить [164].

Формирование такого рода, которым пришлось командовать Хааку, не было сколоченным, поскольку для этого требовалось предварительное обучение. Это было особенно очевидно в пехотных подразделениях, составленных из солдат, до того незнакомых друг с другом. Один из наиболее важных факторов, определявших солдатскую стойкость и сплоченность в бою, были установившиеся внутри малых подразделений связи между солдатами. А если солдат сразу бросали в бой, как в данном случае, на создание подобных связей не было времени. По сути, отправлять такие импровизированные группы в бой противоречило немецким принципам построения эффективных боевых частей. Но положение становилось отчаянным [165].

Задача, поставленная Хааку, по крайней мере, частично учитывала недостатки его группы. Он получил приказ охранять переправы через Шполку юго-восточнее Звенигородки и прикрыть промежуток между 1-й танковой армией и 8-й армией. Его боевая группа должна была подготовиться к встрече XI и XXXXII армейских корпусов, если они прорвутся из окружения. Поскольку в районе южнее Звенигородки находилось немного советских войск, задача не казалась непосильной и не обещала тяжелых боев, во всяком случае в ближайшее время.

Майор Биттл продолжал летать в «мешок» и обратно. Во второй половине дня он доложил в штаб 8-й армии о положении группы Штеммермана. Существенных изменений линии фронта не произошло. Из выступа у Буртков войска были выведены, но из-за грязи войска перемещались крайне медленно. Немцам было так же сложно отступать, как советским солдатам — преследовать их. Штеммерман доложил, что из-за громадного напряжения подчиненных ему войск приближался кризис. Изнуренность солдат вместе с большими потерями среди офицеров сильно замедляла как подготовку к боевым действиям, так и их ведение. Светлое время суток занимали бои, ночное — перегруппировки, так что у солдат и офицеров оставалось немного времени для сна.

Вывод войск из Ольшаны

Солдаты, сражавшиеся в Ольшане, отчаянно нуждались в сне, но надеяться на то, что наступающая ночь оставит время для отдыха, не приходилось. Обороняющиеся, большую часть которых составляли эстонцы из батальона «Нарва», оказались в положении, когда дальнейшая оборона была невозможна, и отступление стало единственным вариантом. В 23:00 был подписан приказ на эвакуацию из Ольшаны. Для встречи гарнизона были направлены танки. Поздно вечером солдаты гарнизона действительно увидели танки, и войска начали покидать Ольшану. К несчастью, под тяжело нагруженным грузовиком рухнул мост. Мост находился на единственной доступной для немцев дороге, и отступление застопорилось. Была сделана попытка перетащить из грузовика на другой конец рухнувшего моста наиболее ценные грузы, но едва работа началась, по колонне был открыт пулеметный огонь. Грузовики были видны на фоне более светлой западной части неба, а советских солдат скрывала темнота. Вскоре некоторые грузовики загорелись, еще лучше осветив немецкую колонну.