Нордические олимпийцы - Андрей Васильченко Страница 52

Карл Дим уже давно вынашивал планы относительно того, чтобы перенести зимние Олимпийские игры из Санкт-Морица в Гармиш-Партенкирхен. Хотя бы по этой причине жесткие требования Байе-Латура, равно как и весь конфликт, в который оказался втянут МОК, можно рассматривать как цепи одной хорошо спланированной операции. На то, что немецкие спортивные функционеры вели очень хитрую дипломатическую игру, указывает несколько фактов. Когда они уже находились в Лондоне, то до них дошли сведения, что Гитлер отказался от своих слов. Поводом для этого послужило убийство немецкого полицейского. Если бы эти сведения были оглашены, то, вне всякого сомнения, члены МОК не стали бы избирать местом проведения зимней Олимпиады 1940 года Гармиш-Партенкирхен. Немцы решили прибегнуть к обманному маневру. Чтобы отвлечь внимание от Гармиш-Партенкирхена, они стали настаивать на переносе штаб-квартиры Международного олимпийского комитета из Лозанны в Берлин. Это предложение не было принято, но по вопросу о Гармиш-Партенкирхене фактически не было никаких обсуждений. Все это позволяет говорить о том, что к началу 1939 года Карл Дим было не просто спортивным функционером, не просто пропагандистом — он стал своеобразным дипломатом, который проводил линию, выгодную национал-социалистическому режиму.

Сразу же из Лондона Карл Дим направился в Париж, где хотел несколько дней посвятить научным исследованиям.

Однако все его мысли были заняты предстоящими зимними играми в Гармиш-Партенкирхене. Дим рассчитывал, что получит должность генерального секретаря организационного комитета по подготовке игр. 14 июня 1939 года его в срочном порядке из Парижа вызывают в Берлин. В столице рейха Дима уведомляют, что предстоит совещание у Гитлера, на котором будет рассматриваться вопрос о предстоящей Олимпиаде. Для обсуждения Диму пришлось направиться в Оберзальцберг. На совещании кроме него и Гитлера также присутствовали: Имперский спортивный руководитель Ганс фон Чаммер, представлявшие интересы Германии в МОК фон Хальт и фон Райхенау, Герман Эссер и уполномоченный по делам зарубежного спорта граф Вольф фон Шуленбург (не путать с послом в Москве графом Вернером фон Шуленбургом). Дим прибыл на эту встречу исполненный самых смелых ожиданий. В своем дневнике он записал: «Наверное, это самый важный день в моей жизни». Ход этого совещания известен в основных своих чертах, а потому можно приблизительно восстановить перечень обсуждавшихся вопросов. Гитлер в очередной раз решил временно предоставить чехам спортивную независимость. По крайней мере в Гармиш-Партенкирхене чешской команде было разрешено иметь свой собственный флаг, а при необходимости мог исполняться национальный гимн. На дополнительное строительство новых объектов было запланировано выделить 6 миллионов рейхсмарок (затем эта сумма увеличилась до 10 миллионов). Это было приблизительно в четыре раза больше, нежели потрачено на зимнюю Олимпиаду 1936 года. А это указывало, что игры 1940 года были очень важны для рейха. Кроме этого Гитлер выдвинул ряд новых идей, а именно: учреждение почетных медалей имени Кубертена, а также организация «лыжного дня», в ходе которого проходили бы массовые заезды.

Казалось, мечты Карла Дима сбывались. Он был назначен генеральным секретарем организационного комитета, в то время как президентом Олимпийского комитета являлся Карл фон Хальт. Дим решил привнести в церемониал игр новые, им самим выдуманные элементы. По образцу с олимпийским огнем, доставлявшимся из Олимпии, он решил провести аналогичный ритуал, за тем лишь исключением, что огонь должен был доставляться в Гармиш-Партенкирхен из Шамони, где состоялась первая зимняя Олимпиада. Массовый заезд на лыжах должен был превратиться во что-то фантастическое. По сигналу в десяти различных направлениях и по разным трассам должны были одновременно стартовать 10 тысяч человек. Конечно, собрать такое количество одних спортсменов было затруднительно, а потому планировалось привлечь части вермахта. Но всем этим планам пе было суждено сбыться. 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу — началась Вторая мировая война.

Вовлеченный в дипломатические игры Третьего рейха Карл Дим был вынужден поставить на карту свою многолетнюю репутацию. Когда в первых числах августа 1939 года в Гармиш-Партенкирхен прибыл граф Байе-Латур, желавший лично убедиться в том, как идет подготовка к Олимпиаде, то Дим продолжал свою миссию. Тогда уже ни для кого в Европе не было секретом, что отношения между Польшей и Германией были предельно натянутыми. Однако на вопрос графа о возможности начала войны Дим ответил: «Едва ли фюрер стал бы приглашать в страну зимнюю Олимпиаду, если бы планировал начать военные действия». Сейчас такой аргумент кажется наивным. Но Дим был настолько искренним, что Байе-Латур все-таки поверил в «миролюбие» рейха. Три недели спустя бельгийский граф поймет, что стал жертвой пропагандистского обмана и что Карл Дим больше ценил преданность своей стране, нежели следование олимпийским принципам.

Несмотря на то что Германия начала войну против Польши, строительные работы в Гармиш-Партенкирхене продолжались еще не одну неделю. Судя по всему, Гитлер надеялся на скорейшее заключение мира с западными державами. После того как Польша пала под ударами германской армии, прибегнувшей к тактике «блицкрига», Гитлер немало поразил многих, когда 12 октября 1939 года выступил с предложением заключить мир. В первую очередь это предложение было адресовано западным странам, но оно было решительно отвергнуто. И только после этого строительство в Гармиш-Партенкирхене стало сворачиваться. К тому моменту на возведение новых спортивных объектов уже было потрачено более 4 миллионов рейхсмарок. Чтобы стройка не превратилась в разрушающийся долгострой, было принято решение пригнать в это баварское местечко 230 чешских рабочих. Их принудительный труд использовался для того, чтобы по возможности завершить некоторые из строений И законсервировать те, чье окончательное возведение не представлялось возможным. Если эти объекты не могли использоваться для Олимпиады, то это вовсе не значило, что они не имели никакого значения для национального спорта.

Окончательно Германия отказалась от проведения зимних Олимпийских игр только в конце осени 1939 года. Несмотря на то что уже в октябре 1939 года было ясно, что западные державы не будут заключать мира с рейхом, целый месяц длилось ожидание официального уведомления об отказе. Это делалось отнюдь не в надежде, что Англия и Франция внезапно изменят свою позицию. Время тянулось для того, чтобы игры не могли провести в какой-нибудь из нейтральных стран (для этого, например, почти идеально подходила Швеция). Лишь 22 ноября Карл фон Хальт информировал графа Байс-Латура об официальном отказе Германии принимать у себя игры 1940 года. В конце ноября Международному олимпийскому комитету не оставалось ничего другого, кроме как вообще отменить предстоящую зимнюю Олимпиаду.