"Вставайте, братья русские!" Быть или не быть - Виктор Карпенко Страница 52

Только в конце марта 1263 года князь Александр Невский был допущен в шатер хана Берке.

На возвышении на троне, вырезанном из белой кости с позолотой, с вкраплениями драгоценных камней, восседал пятидесятишестилетний хан Берке. Большеголовый, скуластый, с оплывшим желтокожим лицом, явно оберегаемым от солнца и ветра, одетый в роскошные одежды, он глазами-щелочками разглядывал именитого князя. Про победы князя Александра он был наслышан и был крайне удивлен, как мог прославиться полководец, водивший меньше тумена.

Александр, в своем темно-красном княжеском плаще, заколотом на левом плече золотой фабулой в виде головы льва, темно-синем кафтане, подпоясанном поясом, отделанном алыми рубинами, и красной кожи сапогах, казался еще шире в плечах и выше ростом. Шапку, отделанную горностаем, он держал в руках. Опустив глаза долу, Александр Ярославич замер в ожидании.

Краем глаза князь увидел, что хан кивнул, и тут же перед ним появился придворный с золотым подносом, на котором стоял большой золотой кубок с арабской вязью по верхнему срезу. Сделав глоток, хан протянул кубок князю. За ханским троном, где стояли пятьдесят младших ханов и мурз, послышался ропот изумления. Русский князь был удостоен высшей чести: разделить вино с ханом.

Князь Александр с поклоном принял из рук хана кубок и опорожнил его содержимое одним большим глотком. Хан одобрительно кивнул.

— Говори, — разрешил Берке.

Назвав все титулы великого хана, князь Александр, не прибегая к услугам толмача, спокойным, без заискивания, тоном сказал на монгольском:

— За неразумное поведение твоих данников на Руси я поклонился подарками, что сложены у входа в твой шатер, великий хан. Если позволишь, то слуги внесут их.

Хан разрешающе кивнул, и вскоре у подножия трона выросла гора бочонков с серебром и золотом, шкатулок с драгоценными камнями, украшениями, купы пушнины, дорогой искусно изготовленной посуды, оружия, украшенная золотыми бляшками конская упряжь, в клетках — охотничьи соколы. Последними вошли два дюжих воина, втащивших посаженного на железный ошейник бурого медведя и удерживаемого цепями.

Подарки хану понравились.

— Чего просишь? — спросил он, уже благосклонно взирая на русского князя.

Князь еще раз поклонился и своим громоподобным голосом начал:

— Я знаю, что любая война требует много воинов и немало денег. У такого великого полководца, как ты, великий хан, много воинов. Что тебе русские мужики, которые умеют только землю пахать да горшки глиняные лепить… Они не умеют воевать. Если бы они умели это делать, то хан Бату не покорил бы Руси. Твои воины обучены, они сильны, отважны и без труда одолеют иль-хана Хулагу. Русские же мужики пусть работают. Они будут хорошо работать, даже лучше, чем сейчас, и «выход» Руси будет больше, намного больше, — заверил князь.

Хан понял уловку князя, оценил ее и, усмехнувшись, сказал:

— Ты умен и хитер, урусский князь. Я подумаю над твоими словами и решу. Иди. Я позову тебя.

Через несколько дней хан Берке пригласил князя Александра к себе и уже без многочисленной свиты удостоил длительной беседы. Начал ее совершенно неожиданным для князя Александра вопросом:

— Как ты думаешь, князь Александр, почему император Михаил ищет родства в Орде? Свою дочь Евфросинью он выдал замуж за хана Ногая — подвластного мне младшего хана. Неужто в Европе нет достойного рода, чтобы не зазорно было породниться императору?

— В Европе много богатых и достойных правителей. Но никейский император Михаил VIII Палеолог завладел Константинополем. Он ищет союзников против латинян, а следовательно, его интересуют православная Русь и Орда, где тоже православие пробивает себе дорогу.

— Да, я разрешил строить церкви в своих пределах и крестить тех, кто пожелает. Православие проповедует смирение, а мне нужны смирные народы. Оно провозглашает власть от Бога, то есть боги решают, кому сесть на трон, и это меня устраивает. Ты ведь знаешь, я не беру налог с ваших попов…