Микроубийцы из пробирок. Щит или меч против Запада - Лев Федоров Страница 52

Более 500 из них — это военнослужащие из военного городка № 32, где апрель, как и в окружающих поселках, также начался со смерти нескольких солдат и офицеров запаса [21]. Речь идет в первую очередь об офицерах, вовлеченных в конвейер военной переподготовки, которая, несмотря на эпидемию, не была остановлена.

Помимо потерь непосредственно во время эпидемии 1979 года, наблюдался также всплеск общей смертности населения Свердловска, обусловленной снижением иммунитета его жителей. Для сокрытия этого факта областной статистический комитет распределил эту дополнительную статистику смертности по всей области [45]. В связи с этим следует иметь в виду, что сам виновник событий — военный городок № 19 — всегда «проходил» в статистике не по Свердловской, а по Пермской области.

Обращаясь к отдаленным последствиям событий 1979 года на здоровье людей, следует иметь в виду два фактора.

Во-первых, не очевидна сама возможность проживания людей в зоне, где только что прошла «эпидемия сибирской язвы». Однако никто не берет на себя смелость признать вслух, что в Чкаловском районе Екатеринбурга люди, как и на упоминавшемся выше шотландском острове, жить не должны. Разумеется, для своего внутреннего, служебного, пользования военные власти все это прекрасно знали. Иначе они бы не стали накладывать на Чкаловский район такую редкую епитимью, как отказ от призыва в армию в течение трех лет после эпидемии 1979 года тех молодых ребят призывного возраста, кто проживал вокруг 19-го и 32-го военных городков.

Во-вторых, следует иметь в виду серьезные последствия вакцинации. Число людей, чье здоровье было непоправимо подорвано поголовной вакцинацией жителей района, вряд ли поддается учету — в нее попали только из гражданских лиц более 50 000 человек [159].

Некоторые оценки могут быть сделаны путем сравнения официальных результатов переписи населения 1979 и 1989 годов, когда Свердловск оставался «закрытым», а выезд жителей — ограниченным [227]. Оказывается, что из 7 городских районов в 6 (Верх-Исетском, Железнодорожном, Кировском, Ленинском, Октябрьском и Орджоникидзевском) население последовательно возрастало (от 7,5 % до 27 %), причем, как и везде в стране, прирост мужчин и женщин был сопоставимым. Исключение составил лишь Чкаловский район, в котором разыгралась биологическая трагедия. Здесь промышленность, как и во всем городе, продолжала развиваться, причем людей приезжало больше, чем выезжало. Однако район вымирал: его население за 10 лет не возросло, а снизилось со 195 до 188 тыс. По самым скромным оценкам, минимальная потеря населения составила за 10 лет не менее 35–50 тыс. человек. На вымирании населения в Чкаловском районе за 10 лет после трагедии (здесь, как и во всей стране, преобладают женщины) осталась печать сексуальной ориентированности — 76 % безвременно умерших вновь составили мужчины. Трудно представить случайным такое совпадение, что отложенные смерти людей в Чкаловском районе происходили в той же пропорции, что и скоротечные в период эпидемии.

Так на экологическую катастрофу наложилась демографическая.

Особо следует остановиться на детях, которых смерть от «сибирской язвы» не затронула в 1979 году. В последующие годы их привилегированность не сохранилась. В жилых кварталах, расположенных южнее городка Свердловск-19, начали особенно интенсивно рождаться дети с различными отклонениями в состоянии здоровья. Среди прочего, здесь у более чем 80 % новорожденных наблюдается патология центральной нервной системы [45].

Дети и подростки по неизвестным причинам вакцинации не подлежали. Однако на многих детях сказываются последствия вакцинации их родителей, в основном в форме отложенного генетического эффекта. Известен случай регресса: сын женщины, получившей прививку от «сибирской язвы» во время кормления грудью и развивавшийся в первые годы абсолютно нормально, впоследствии стал инвалидом детства; в настоящее время он не может ни говорить, ни ходить, ни самостоятельно есть, у него искривлены суставы. Другой ребенок, сын вакцинированных родителей, имеет генетический дефект роста (нарушение 9-й хромосомы): до 6 лет он развивался нормально, затем рост приостановился, а при возобновлении в 12 лет расти стала только одна половина тела. Таких примеров немало [46, 47].

Не обошли беды и военный городок Свердловск-19. Во всяком случае, обследование проживающих там детей привело к безрадостному заключению: «Из всех классов патологических состояний у детей существенно выше, чем в контроле, были болезни костно-мышечной системы (85 чел./1000 против 35,5), болезни лимфатической системы (498,2 против 387,9), болезни сосудистой системы (667,4 против 551,5)» [45].

В том же ключе следует рассматривать и факт, относящийся к следственной группе КГБ, которая в период следствия (1979–1983) по делу о выбросе облака биологического оружия из военного городка № 19 имела допуск во все, даже самые тайные, помещения. Из 10 молодых работников (от 35 до 42 лет) в живых осталось лишь пятеро [8, 43].

Ну и в заключение этого раздела не будет лишним упомянуть, что иногда про отрицательное влияние на людей опасных патогенов военные биологи и их подручная пресса выдумывают байки с той же страстью, с какой скрывают реальные события.

Лихорадка Денге на Кубе?

Ложь: «Хотя трансмиссивый способ рассматривается как вспомогательный, он может оказаться достаточно эффективным, когда в силу определенных условий (метеорологических, топографических и даже политических) другие способы применения биологических средств использоваться не могут.

Подтверждением этого может служить преднамеренно вызванная в 1981 году на Кубе крупномасштабная эпидемия лихорадки денге, в результате которой заболело 344,2 тыс. человек. Авторитетная международная комиссия специалистов, занимавшаяся расследованием обстоятельств возникновения эпидемии, подтвердила, что причиной явились комары рода Аёдес, выращенные и искусственно зараженные возбудителем денге американскими специалистами, а затем тайно доставленные агентами ЦРУ на Кубу» [76].

Правда: «Генерал Лебединский посетил Кубу по приглашению Кастро с командой военных ученых… В результате эпидемии лихорадки денге, случившейся за несколько месяцев до этого, пострадало 350 000 человек. Кастро заявил, что это результат американского биологического нападения. Он просил Лебединского и его ученых изучить штамм вируса денге в специальной лаборатории. Хотя все свидетельствовало в пользу того, что вспышка лихорадки денге имела естественное происхождение (штамм был кубинский, а не американский), Кастро интересовала не столько научная истина, сколько политическая выгода» [10].

Пожалуй, лучшим примером может служить эпизод, связанный с лихорадкой денге на Кубе, вирус которой будто бы был искусственно занесен на остров Свободы в 1981 году [76]. Во всяком случае, даже в наши дни находится газета, которая с подачи советского деятеля тайной биологической войны в зарубежных странах генерала Ю. Дроздова не забывает сообщать нынешнему читателю, что та эпидемия лихорадки денге на Кубе будто бы была вызвана «сразу в нескольких удаленных друг от друга частях острова… никогда ранее не встречавшимися в данном регионе штаммами возбудителя этой болезни». И тут же опытный пальчик разведчика-нелегала указал на виновника — США [206]. Эта пропагандистская байка, быть может, и могла бы быть принята к рассмотрению, если бы много лет назад генерал В. А. Лебединский во время своей поездки на Кубу не убедился, что тот злокозненный штамм был местным [10].